Газета Завтра 616 (37 2005)

Такой герой, как Михаил Коробейников, не может только своей жизненной частной событийностью заполнить всё отведенное для романа пространство. Он, как солнце, нуждается в том, чтобы вокруг него вращались планеты. Роль этих планет выполняют другие персонажи романа. Но среди этих других персонажей выделяется один. Это Рудольф Саблин. Присутствие такого сложного типа создает второй полюс напряжения в романе. Возьму на себя смелость предположить, что Рудольф Саблин это двойник Михаила Коробейникова, вторая, тёмная, сторона одной медали. Это тот же самый античный герой, подвергнувшийся немыслимым испытаниям и не выдержавший их… Смерть Саблина — это еще одно испытание для Коробейникова. По сюжету именно после этого он переживает мучительную болезнь. Эта болезнь потери своего второго "я". И только преодолев недуг, Коробейников заново учится постигать жизнь… Жизнь снова входит в Коробейникова, заполняется пустое место и заполняется не чем-либо — войной. Коробейников как журналист едет освещать приграничный конфликт с Китаем. Войной, не как чередой ужасающих событий, а как частью вселенского замысла, неизменной составляющей бытия…

Роман Александра Проханова "Надпись" — важнейшее событие в истории литературы двадцать первого века. Это ещё одна победа реализма, победа русского реализма, впитавшего в себя всё лучшее из мирового опыта".

Всеволод Локотков (Сергей Шаргунов), из статьи "Дарственная "Надпись". Газета "Экслибрис НГ" №31, август 2005.

"Книга создана по модели бунинской "Жизни Арсеньева", лирический герой тонет в красках, но сюжетная канва логична, как автобиографический отчет. "Надпись" разбита на семь частей. Названия утопичны: "Мост", "Хлеб", "Соль", "Мозг", "Грех", "Гроб", "Крест".

В этой книге вновь скрещиваются линии, которые проходят через все книги Проханова. Семья. Любовь и измены. Выбор писательского поприща. Работа в газете, иезуитский раскол на лагеря. Писательский мир, раскол на лагеря, помноженный на цэдээловские застолья. Политика — интриги, искусное противоборство. Планета, пульсирующая ненавистью. Китайский бросок через советскую границу... В "Надписи", конечно, присутствует и линия дружбы: грань между преуспеянием и социальным падением чрезвычайно хрупка, и вчерашний друг может обернуться к тебе искаженным рылом вурдалака. Обильна, конечно, поэзия промышленных строений, гигантомания, философия социальных проектов, когда освоение целины приравнивается к созданию океанического флота и высадке на Луну.