Газета Завтра 756

Фаллическому богу не нужны родственные связи, он живет энергией преследования и минутой обладания, причем в случае неудачи забывает и о том и о другом. Фаллическое начало не беспокоит его, поскольку он и есть это начало. Притом ему чуждо чувство собственности. При первых звуках музыки - пусть это будет даже плеск воды или треск упавшего дерева - он погружается в глубокую мечтательность, забывая об охоте или преследовании нимф. Последние побаиваются его уродства и необузданных страстей, однако он неотступно притягивает их своей свирелью и любовью к пляскам и хороводам - изобретательным и веселым. Пан известен своей незлобивостью и добродушием. Знаменит только один пример его мстительности. Римские воины (это было во времена императора Диоклетиана) поймали фавна и привезли в клетке в Рим. Вскоре фавн умер от тоски. Напрасно Диоклетиан умолял бога и приносил жертвы - Рим подвергся пожарам и разрушениям. Пан не только не любил людей, но и был предан своему племени, особенно нимфам и фавнам.

Пан признавал зоо, а не био (культивированная жизнь). И если довольно равнодушно относился к земледелию и строительству городов, то не обращал внимания на уничтожение пустошей и вырубку леса, считая сие прихотью презренных людей. Сам он жил в Аркадии и не имея, разумеется, никакого представления о географии, представлял бесконечной эту маленькую область.

Дикие растения и плоды, охота и нимфы занимали все его время, в процессе своих вояжей он, сам того не зная, совершал маленькие или большие круги, потому-то Аркадия и казалась ему бескрайней. Границей своих владений он считал возделанные земли, но без постоянной обработки они довольно быстро приходили в упадок, завоеванные дикой природой. Буйные непроходимые заросли, луга, заросшие пестрыми цветами, топи, покрытые осокой и кувшинками, всё непроходимое, необъятное, неуемное, недоступное никакой обработке, чащобы, провальные овраги, мрачные лесные пещеры, всё это, дышащее неукротимой, первобытной мощью, Пан считал своим владением.

Поэтому, когда по греческим берегам пронесся вопль: "Умер великий Пан", жители сокрушались о конце древнего мира.

Радовались только христиане. Для них козлоногий и рогатый бог, сладострастный ненавистник семьи и домашнего очага, презирающий любую работу, стал воплощением дьявола. Присные его - фавны и нимфы - бесовщиной низшего разряда, указующие человеку путь к погибели.

Сергей Загатин СПАСТИ ВЕТЕРАНА ПОПОВА

Эта предпразничная история началась для меня со звонка старинного приятеля из Екатеринбурга. Он попросил заглянуть в "Живой Журнал" Евгения Ройзмана, екатеринбуржца, экс-депутата Госдумы, и по возможности принять участие в судьбе человека, о котором шла речь в последней записи электронного дневника.

Ройзман же писал следующее: "На Парад Победы в Москву из Екатеринбурга приехал Попов Петр Николаевич, 1923 г.р., фронтовик, воевавший, вся грудь в орденах. Одет был по-летнему. Пришел в мэрию, ему сказали адрес размещения. Он пошел искать. Видимо, голодный и уже замерз, да и 85 лет человеку - заблудился. И когда добрые люди обратили на него внимание, он, замерзший и уставший, единственное, что смог вымолвить, - "дом номер 13".

Его увезли в психбольницу №7, телефон такой-то, лечащий врач Михаил Викторович (хороший мужик)… Петр Николаевич отогрелся, пришел в себя, освоился. Он очень переживает, что может пропустить участие в Параде Победы. При этом полагает, что это может быть последний для него Парад Победы. Он совершенно нормальный, из больницы его отпустят.

Задача найти социальные службы, которые отвечают за участие фронтовиков в Параде Победы, состыковаться с ними, чтобы забрали Петра Николаевича, он там в списках, и дали ему возможность пройти по Красной Площади." Надо сказать - задача нетривиальная, особенно с учётом того, что приглашения на Парад у Петра Николаевича не было, а из всех родственников осталась только сестра, 78 лет, живущая на Урале, очень не вовремя сломавшая ногу. А забрать человека из учреждения подобного профиля могут или родственники, или работники социальных служб.

Теперь представьте, что всё происходило 8-го мая, в самый что ни на есть предпраздничный день, когда все чиновники, фигурально выражаясь, стоят на ушах, и никто ничего толком сказать не может.

Но если вам скажут, что, дескать, не те времена, все мы зачерствели и вообще - человек человеку волк, не верьте.

Совершенно незнакомые люди, самых разных политических взглядов и религиозных верований, в течении этого дня пытались сделать всё, чтобы Пётр Николаевич Попов не остался на праздник Победы в психиатрической больнице (огромное спасибо, кстати, персоналу больницы и лично Михаилу Викторовичу). Оказалось, что неравнодушных людей ещё очень много, - даже в коридорах власти.