Газета Завтра 760

За те годы, что я трудился рядом с Григорием Васильевичем, мы не по одному разу объехали всю область. Он говорил: "В городе у меня есть кому присмотреть за порядком, а вот в области и кадры пожиже, и труба пониже". Из первых секретарей горкомов в области особо выделял двух: Николая Федоровича Федорова из Тосно и Валентина Михайловича Гребнева из Луги. Любил посидеть с этими незаурядными людьми, обсуждая с ними события сегодняшние, да и в завтра заглянуть. Отдыхал с ними душой. Вообще мог подолгу советоваться с людьми, обсуждая проблему и так, и этак. Но когда решение было принято, энергии и воли Романова можно было только позавидовать.

Мы часто ездили в Сосновый Бор, на Ленинградскую атомную станцию. Романов очень тревожился за состояние экологии области. И, как оказалось, не зря. Хотя, думаю, у такого хозяина вряд ли могли заезжие ученые ставить эксперимент на действующей ЛАЭС, как это произошло в Чернобыле. А как нажимали на Романова высокие московские руководители, уговаривая его построить еще одну, теперь уже теплоцентраль на атомной энергии. Не отступил, не согласился.

Когда-то давно вместе с Андроповым, тогда еще председателем КГБ, Романов ездил на Карельский перешеек выбирать место для санатория "Белые ночи". "Дюны здесь особые, как в Прибалтике", - говорил он. "Поддерживаю твое предложение, Григорий Васильевич, двумя руками, - отвечал Андропов, - станем ездить сюда отдыхать, это будет как дублер прибалтийским здравницам". И оказался прав.

Григорий Васильевич был очень любознательным. Часто в поездках с нами бывал Р.Э. Прауст - один из талантливых руководителей села. И начались разговоры. "Ты, Рудольф, знаешь, что такое польдерное земледелие?" - словно учитель ученика спрашивал Романов. "Знаю, - отвечал Прауст, - у голландцев все земли под польдером". "А у нас можно развить польдер и где?". "Да в Ломоносовском районе сколько угодно таких земель". Потом разговор плавно переключался на сиюминутные заботы. Сколько таких поездок было - не счесть.

Что же оставили после себя Романов, а потом и Зайков, сменивший его на посту первого секретаря обкома, людям?

Это прежде всего огромный город, сохранивший всю свою архитектурную, историческую и культурную ценность. Если что и перестраивали, то бережно. Мощную индустрию, построенную на интенсификации производства, крупные комплексы на селе по производству продукции животноводства, птицефабрики, которые успешно работают до сих пор, как ни старались новые хозяева жизни разрушить их. Наконец разветвленную систему профтехобразования. Романов стремился быстро построить для Петербурга защиту от наводнений. Их сооружение стояло под жестким контролем обкома партии, а значит, Григория Васильевича. Здесь трудились лучшие кадры, которые возглавлял знаменитый гидростроитель Ю.К. Севенард. К сожалению, планам этим не дано было осуществиться. В начале перестройки строительство приостановилось. И только сравнительно недавно оно вновь продолжено, на что потребовались огромные затраты.

Вспоминается и такой случай. В обкоме КПСС готовились к очередному юбилею Брежнева. В приемную Романова принесли бесчисленное количество макетов тракторов, танков, судов и многое другое. Что же выбрал он? Новейшее достижение научно-технического прогресса - голографию, только что открытое тогда оптическое явление, воплощенное в действующий макет. Хотя и знал, что Брежнев и его окружение любят, так сказать, "прикладные" подарки, какие-нибудь новейшие телевизоры, радиоприемники, на худой конец - картины питерских художников.

Волею судеб Романов вошел в руководство страны поздно, на излете своей карьеры. Тогда, в 1985 году, только начиналась перестройка, и таких, как он, в ЦК и Совмине было абсолютное большинство. А нам хотелось, чтобы на смену старым кадрам пришли новые, молодые и энергичные люди. Но, увы, они оказались приспособленцами и пустозвонами. Вот уж воистину - большое видится на расстоянии.

Могу с уверенностью сказать, что Романов не построил для себя ни дворцов, ни дач. Жил в Питере в двухкомнатной квартире. Даже казенную дачу имел не на Карельском перешейке, не в Курортном районе, а в Осиновой Роще, потому что неподалеку был аэродром "Левашово".

Сколько же клеветы, недоброжелательности вылили на Романова все кому не лень после его ухода на пенсию!

Тут и некая увядшая эстрадная певичка начала откровенничать об особых отношениях. Здесь и известный баритон никак не может взять в толк, что это не Романов, а суд определил его в свое время на стройки химии.

Дебош-то пьяный был, и никуда от этого не деться. Не прилипла к Романову и выдуманная история про свадьбу дочери то ли в Таврическом дворце, то ли в Эрмитаже. А уж как старались.