Газета Завтра 768 (32 2008)

Из книги Хоффмана я узнал еще некоторые любопытные подробности, о которых Ходорковский, понятное дело, умолчал, когда мы вели с ним переговоры. Он страсть как был заинтересован, чтобы "Интернефтегазстрой" вошёл в число учредителей будущего банка "Менатеп". Теперь выясняется, что первоначальный капитал Ходорковский с компаньонами нажили не "научным творчеством", а махинациями с ввозом поддельного коньяка "Наполеон" и липовой шведской водки "Абсолют". Но более всего денег они нажили на спекуляциях импортными компьютерами, которые приносили десятикратный барыш. Помнится, все в нашем кругу тогда чертыхались: почему Внешторг, словно у чиновников руки отсохли и разум помутился, не сподобится сам поставлять в государственную торговую сеть оптовые партии компьютеров, которые были ходовым и доступным товаром на Западе? А Ходорковский, словно коробейник, сбывал импортные компьютеры с рук, поштучно, провозя их правдами и неправдами через таможню. Хоффману "титан мысли" сознался, что правоохранительные органы не беспокоили его два года после звонка некоего высокопоставленного покровителя из Госкомитета по науке и технике. Еще один "зачарованный" — директор Института высоких температур Александр Шиндлин, который, по свидетельству Хоффана, имел связи с "влиятельными людьми за рубежом, что обеспечивало ему источники финансирования". Ходорковский давно положил глаз на "богатый институт". И вот из саги Хоффмана о чудесном вознесении мелкого дельца в олигархи проясняется, что, получив отказ "Интергазнефтестроя" войти в соучредители "Менатепа", Михаил Борисович недолго горевал. Забросил удочку в дирекцию Института высоких температур, занимавшегося, к слову сказать, закрытой тематикой в области ракетных двигателей и лазерных технологий…

ЖУЛИЧИКИ-СТРАСТОТЕРПЦЫ

"Они были энергичными людьми, — оправдывал впоследствии свое доброхотство академик Шиндлин, — известными комсомольскими деятелями. Культурными людьми с незапятнанной репутацией, а не мелкими жуликами". Ходорковский года за два до событий уже "стрельнул" из кассы этого академического института "немного денег" на развитие. На этот раз он поведал Шиндлину, что задумал основать банк и нуждается во "влиятельном и статусном соучредителе". "Парни, вы молодцы!" — воскликнул академик, который души не чаял в застрельщиках "первоначального накопления". "Шиндлин согласился войти в правление нового банка "Менатеп", — повествует далее Хоффман. А "ребята" уже открывали оффшорные счета и переправляли за бугор твердую валюту…

Неужто многомудрый академик Шиндлин не почувствовал подвоха, позволив вовлечь институт, далекий от банковского дела, в авантюру "Менатепа"? Когда автор этих строк ответил отказом Ходорковскому войти в дело, никаких сведений и даже догадок о криминальной подоплеке его деятельности не было. Мы не поладили, скорее, по причине несовместимости наших взглядов на сущее. Ходорковский в моих глазах воплощал дух мамоны, хотя и косил под пылкого комсомольского энтузиаста. Позже, гораздо позже, в 91-м году, он откровенно выразил свое кредо менялы в книге "Человек с рублем", передразнивая название известной погодинской пьесы. "Мы защищаем равное право на богатство", — возглашал основатель "Менатепа". И это была еще одна неправда, фарисейство, лапша на уши… Как раз теперь, весной 2008 года, в суде слушается громкое уголовное дело его подельника Невзлина, обвиняемого отнюдь не только в финансовых прегрешениях перед законом. В обвинительном заключении недвусмысленно прописано, как хлопоты владельцев ЮКОСа о "равном праве на богатство" на поверку обернулись настоящей уголовщиной и беспределом…