Газета Завтра 781 (45 2008)

Во всяком случае, мрак и туман немного рассеялись, прежние страхи заметно подтаяли, а иные - и вовсе как бы испарились… Увы - ненадолго. И ожили они особенно сейчас, когда вместе с Путиным у руля встал молодой преемник. Подобное двоевластие в условиях глобального кризиса подобно привести к государственному коллапсу - вот подоплека новой волны страхов. Они возвращаются ныне к нам (а кого-то и не покидали) с осознанием того, что никаких особых перемен к лучшему, как оказалось, и не было, а теперь уж не будет подавно, ибо всё происходящее вокруг упорно порождает ощущение какого-то грандиозного подвоха в целом… Причин неверия много, и они у всех на виду. Властители наши спокойно работают вместе с теми, кого открыто и по заслугам давно ненавидит народ. Любые декларации или даже меры по "улучшению жизни" людей всё как-то оборачиваются лишь её ухудшением. Периодически совершаемые властью решительные шаги в каких-то вопросах международной политики соседствуют с её беспомощностью и апатией в ряде других проблем этой сферы. И уж самое потрясающее - она с упорным молчанием одобряет и поощряет неостановимое, тотальное обливание грязью советского прошлого - в кино, литературе, прессе, театре, на всех каналах ТВ. Очевидно, ей это выгодно: те лукавцы, что денно и нощно вещают о временах "коммунистического кошмара" - где, кстати, все оплакиваемые "жертвы" почему-то исключительно одного ряда, чем-то родного нынешним олигархам, банкирам, успешным бизнесменам и т.д., - иезуитски уводят народ от страхов сегодняшних, реальных, а не киношных. И методично отхватывают за это премии, гранты, награды, звания и прочие блага. Кто верит этому кагалу? Кто поверит пригревшей его власти?..

В перечислении всех причин резкого роста недоверия к руководству "новой России" нет смысла, поскольку это уже, увы, свершившийся факт. Главные из таких поводов названы и проанализированы на этой же странице газеты - а мы в заключение возвратимся к теме данной заметки.

Где недоверие - там опять опасение, опять волнение, страсти, страхи. Они всё те же - привычные, терзающие душу, не дающие нам покоя. Что будет завтра? Где работать? Где жить? Чем кормить семью? Чем платить за лечение? Как уберечь от беды детей? Как вообще сохранить ту землю, кроме которой у нас никакой больше нет?.. Одних, кто слабее, страхи парализуют. Других, еще не сломавшихся, заставляют искать пути к преодолению депрессии. Пути могут быть спокойными, взвешенными - но могут быть и отчаянными, на то ведь это и страх. А отчаянность, помноженная на недоверие к власти, - это уже без пяти минут ситуация, способная привести к страху совсем другому - со стороны самой власти. Ее счастье, что люди сегодня поразительно инертны: бойцы-старики уходят, их дети успели смертельно устать от постылой жизни, теперь подрастают внуки и правнуки. Захотят ли они жить в страхе - пока неизвестно. Что - если нет?..

Владислав Шурыгин ЦАРЬ-ГОЛОД

В детстве я любил рисовать дома. Сказочные, красивые дома. Я старательно прорисовывал их убранство - кровати, стулья, шкафы, полки. И в каждом доме обязательно рисовал кладовую, которую доверху набивал различными банками, бочками, ящиками, в которых, по моему замыслу, хранилась еда. И без этой кладовой дом мне казался уязвимым и пустым.

Сейчас я иногда вспоминаю это своё "творчество" и ищу ответ на вопрос, откуда у пятилетнего ребёнка был такой страх остаться без еды? Мы жили очень небогато, но голода я, конечно, не знал. Откуда же его страх возник во мне?

Может быть, он был заложен на уровне генов?

Ведь голодала моя мама. Родившаяся перед войной, она трёхлетней крохой оказалась с мамой и братом в оккупации. Её рассказы о том, как на поле выкапывали мороженую картошку и из неё пекли "тошнотики"; как до смерти сосед забил семилетнего мальчишку, забравшегося в дом и съевшего чугунок пустых щей; как по первой траве собирали и варили крапиву; как страшно отекали и пухли те, кто варил лебеду, навсегда врезались в память. Но ведь в пять лет я всего этого ещё не знал. И всё равно боялся голода.

Страх перед голодом, наверное, самый стойкий страх на Руси.

И при любых переменах он первым хватает людей за душу.

Отменят правители льготы, а люди, увидев в этом грозные знамения неблагополучия, начинают скупать муку и соль. Начинают разоряться банки, и в магазинах за подсолнечным маслом и сахаром выстраиваются очереди, как в горбачёвские времена. Полыхнёт на окраине военный конфликт, и снова люди спешат запастись продуктами так, словно большая война вот-вот накроет всю страну.