Газета Завтра 837 (49 2009)

Снег. Вздымается высокая Сущность Красоты. В кругах глухо рокочущей музыки расцветает и вибрирует словно спектр (призрак) это пленительное тело. Багряные и черные раны вспыхивают в ослепительной плоти. Живые колориты пересекаются, танцуют, расширяются вокруг Видения на месте создания. Вибрации возбуждаются, вздымаются, неистовость этих эффектов смешивается с гибельным свистом и хриплой музыкой, которые мир, далеко позади нас, обрушивает на нашу мать Красоту, — она отступает, она разрастается…

О! Наши кости в новой плоти любви.

Возможно или вероятно (иными словами нельзя интерпретировать текст) речь идет о рождении Красоты, которая одновременно и тело и видение, рождении мучительном, драстическом, вызывающем ненависть мира. Но именно в центре окружающего мира Красота является — израненная, среди "гибельного свиста" и "хриплой музыки". Именно такой ее видит поэт — гонимую разъяренной толпой, балаганной музыкой и общим негодованием. Это не комментарий, а просто домысел среди других. Рембо первый сделал шаг в область совершенно неведомого, полностью игнорируя читательское разумное восприятие.

Непонятно, неизъяснимо, темно, словно сгусток черного тумана. Поэзия, освобожденная от псевдопонимания и преданная "галлюцинации слов". Иначе трудно объяснить вызванное ею волнение.

Не менее интересен фрагмент "Озарений", названный "Н". Эта согласная, непроизносимая по-французски, начинает имя Hortense (Ортанз, Гортензия):

"Все извращенности и надломы повторились в беспощадных жестах Ортанз. Её одиночество — механическая эротика, её утомление — динамика любви. Под охраной детства она была, в многочисленные эпохи, пылающей гигиеной рас. Её дверь открыта нищете. Там, мораль актуальных существ разлагается в её страсти или её действии. О ужасное дрожание новых любовей на окровавленной земле и в светлом водороде!

Ищите Ортанз".

Если возможны кое-какие догадки касательно первых двух строк, остальной текст абсолютно герметичен. Лотреамон, современник Рембо, написал фразу, популярную среди будущих сюрреалистов: "Красота — случайная встреча дождевого зонта и швейной машинки на операционном столе". Таким образом, к новым свойствам Красоты прибавился абсурд, что резко изменило качество и воздействие новой поэзии.

Владимир Бондаренко ЗАМЕТКИ ЗОИЛА

Беру в руки книгу и думаю: вдруг нечто замечательное. Так я открываю книги даже своих лютых оппонентов. Любовь к книге у меня всегда выше нелюбви к тем или иным авторам. Вот и роман Пелевина "Т" взял с надеждой, что отнюдь не бездарный автор написал достойную внимания читателя книгу. Конечно, пугало само название романа: "Т", — смесь гламура и китча. Пугал врез от издательства: "Т" — новый роман писателя, в эпоху которого служили народу Брежнев, Горбачев, Путин…" Но спишем это на издержки плохого пиара издательства. Прочёл надуманный, высосанный из пальца, (или из мертвых душ?) использующий для рекламы почти все великие русские литературные имена роман. Зачем читал? Из профессионального интереса.

Думаю, мы все используемся Виктором Пелевиным и издательством "Эксмо" в качестве приманки. Дабы разошлись все 150 тысяч экземпляров скучно и небрежно написанного романа "Т". Но, может быть, и издательство "Эксмо" использует Виктора Пелевина в качестве приманки, выдавливая из него по роману в год? И непонятно, придумана ли история о написании этого романа бригадой из пяти человек, или и на самом деле на ранних этапах написания Пелевиным всерьёз(?) были задействованы литературные негры? А уж потом сам Виктор Олегович прошелся по рукописи умелой рукой — рукой некоего "метафизика абсолюта", прожжённого создателя "метафизических раздумий, мистических прозрений и всего такого прочего". По крайней мере, если и не существовало реальных литературных негров, о которых в порыве исповедальной откровенности (или литературной игры") пишет Пелевин, то этими "неграми" для него становятся и Борис Акунин, чьи сочинения до предела использованы в романе "Т", и Владимир Сорокин (увы, в данном случае Виктор Пелевин в своем романе явно шел по следам сорокинского "Голубого сала" , которое написано гораздо профессиональнее).