Газета Завтра 862 (21 2010)

      НА ЗАСЕЧНОЙ ЧЕРТЕ

     (Из цикла "Казачеству посвящается")

     Не меня ты встречаешь под вишнями,

     я служу на Засечной черте,

     где холмы с караульными вышками,

     чтоб костры зажигать в темноте.

     Здесь товарищи к бою привычные,

     но чужие на праздном пиру,

     проклинают боярство столичное,

     видят смерть, что красна на миру…

     Азиатские полчища дикие

     затаились в недальней дали,

     затевают набеги великие,

     алчут новых рабов и земли.

     Будем биться с врагами умелыми,

     чтоб на милую Русь не прошли,

     грянусь оземь, пронизанный стрелами,

     волком пряну с горячей земли…

     Прибегу я шагами неслышными,

     за туманами тенью замру,

     посмотрю, как под белыми вишнями

     на гулянье идёшь ввечеру.

     А заметишь — не бойся, красавица,

     золотистых огней в темноте.

     Больше волк во дворе не появится,

     он живёт на Засечной черте.

     Где волнистые травы склоняются,

     обвивая кресты и клинки,

     да слезами в тиши разливаются

     по оврагам глухим родники.

     ***

     Я люблю тебя, степь.

     Словно жизнь, словно смерть,

     золотая и знойная твердь.

     Ты мне мать, ты мне дом,

     и курган со крестом

     и рубеж с богатырским постом.

     Нету кроме тебя

     ни друзей, ни родни,

     вся родня — над полями огни.

     И никто не поможет,

     никто не спасёт,

     только ветер тоску разнесёт.

     Я пойду далеко, я пойду высоко,

     расступайся, туман-молоко.

     Вот и солнце встаёт,

     и пичуга поёт,

     и душа до небес достаёт.

     Помолись ты, мой свет,

     буйным ветром побед,

     переливами молний вослед,

     чтоб летел надо мной

     только ангел степной,

     и не нужен мне спутник иной…

      ПОЭТ

     Мне всё равно, где буду прав —

     В войне умов? В войне держав?

     Ведь всех полей страшней, гляди,

     то поле боя, что в груди.

     ***

     Судьбы коварные изломы,

     на острых гранях — вспышки света!

     Мы — больше, чем народ.

     Но кто мы?

     Мир до сих пор не знает это.

     Не объяснить любой науке

     все виражи и завихренья

     ветров, ломающих нам руки,

     идей, палящих поколенья.

     К нам дети чопорной Европы

     идут, как в морг на опознанье,

     но мы опять встаём из гроба,

     отбросив злые предсказанья.

     Мы торим новые дороги

     от места взрыва — к месту взлёта,

     как испытатели эпохи

     с разбившегося самолёта.

     Вновь строим храмы и хоромы,

     сажаем лес — смотри, планета!

     Мы — больше, чем народ!

     Но кто мы?

     На это не найти ответа.

     ***

     За волной волна — травы светлые,

     месяц катится в бледном зареве.

     Над рекою в туманном мареве

     огоньки дрожат неприветные.

     Так порой на Руси случается,

     волки-витязи, песни-вороны,

     огляжу все четыре стороны,

     а никто не ждёт, не печалится.

     Нож булатный — моё сокровище,

     мои сёстры — мечты далекие,

     мои братья — костры высокие,

     слева — верной тоски чудовище,

     справа — был ли храм? И не вспомнится.

     Волки-витязи, песни-вороны,

     не с кем, кроме вас перемолвиться.

     Перемолвиться — не отчаяться,

     за удачей в бою отправиться.

     Наше поле врагами славится,

     пусть никто не ждёт, не печалится.

     …У зверей есть норы и лежбища,

     у людей дома над рекою.

     Гляну в ночь и махну рукою:

     Поле битвы — мое убежище.

     ***

     От востока по тонкому льду

     ветер звёзды сметает.

     По степи далеко ли иду?

     Сокол знает…

     Посмотри, — распластал он крыла,

     выше облака рыщет.

     А вокруг окаянная мгла

     вьюгой свищет.

     Затянулись дороги в петлю,

     враг вослед проклинает.

     Крепко бога войны я люблю!

     Сокол знает.

     Прохожу, о России грущу

     с песней грозной и честной,

     волю вольную в мире ищу —

     Град небесный.

     Укрывает его высота

     и огнями блистает…

     Но не знаю, — войду ли туда?

     Сокол знает!

     ***

     Кровь текла в моих жилах, текла издалёка,

     сквозь столетья по воле славянского рока.

     В потаённых ручьях округ сердца журчала,

     на горячей волне мою душу качала

     и шептала душе, что по праву рожденья

     ей великая доля дана во владенье:

     благородного племени древняя слава,

     и доверье Творца и святая Держава.

     Мы с тобою богаты, безмерно богаты —

     нам молитвы отцов как незримые латы,

     бесконечная даль просит нашей охраны,

     сотни трав исцелят воспаленные раны.

     Кровь текла в моих жилах, текла издалёка,

     холодела в предчувствии злого урока,

     закипала она, когда Русь унижали,

     застывала она на восточном кинжале,

     проливалась на землю от пули устало,

     в чернозём уходила, зарей расцветала.

     И приказ её, что неизбежней победы:

     Созидать и растить, знать пути и ответы.

     Мы с тобою спокойны, по-детски спокойны.

     В нас Россия живёт и проходит сквозь войны,

     и прославится вновь, это может быть завтра,

     безупречная кровь, безупречная правда.

     ***

     Воля к жизни толпе дана,

     этим чувством слаба страна —

     тяга к сытости и углу

     поклониться принудит злу.

     Презирая земли дары,

     мудрых книг избирай миры,

     не считай золотые дни.

     Волю к смерти в душе цени.

     ***

     Где сокол вьётся, где ветер бьётся,

     грядет Россия одетой в солнце.

     Как наше знамя над племенами

     грядет Россия одетой в пламя.

     Пусть мир уставший её коснётся

     умрёт и очнётся.

     Мятется стадо и ищет брода,

     но голос Бога, но голос Рода

     летит над градом, грозой блистая:

     вы нынче — стадо, а завтра — стая,

     чей путь начертан и принят далью,

     не вырубить сталью.

     На нашей карте кресты и руны,

     о нашей правде рокочут струны —

     лучи от Запада до Востока,

     чеканят пульс неземного рока,

     и грохот эха уходит в душу

     шквалом на сушу.

     Лови момент, воплощай легенды,

     в умах — смещаются континенты,

     Столкнутся правды — вскипает лава

     и зверство нрава, и месть, и слава.

     Ждут удостоенных высшей меры

     глиняные карьеры…

     Где сокол вьётся, где ветер бьётся,