Газета Завтра 890 (49 2010)

     В-пятых, бегство американцев из Афганистана неминуемо привело бы к усилению региональной роли ШОС, куда Пакистан и Иран входят в качестве наблюдателей. А это приведёт к усилению внешнеполитической координации между Москвой и Пекином в отношении проблем Центральной Азии, и прежде всего, кардинального сокращения наркотрафика из Афганистана — одной из важнейших стратегических угроз для России. Между прочим, только талибы в свое время смогли резко сократить наркопроизводство и серьезно прижать афганских наркобаронов.

     Следовательно, именно в контексте и вокруг Афганистана могло начаться формирование качественно нового российско-китайско-исламского альянса, то есть реальная консолидация Евразии.

     Чтобы не допустить всего этого, НАТО, а точнее США, кардинально изменили свою стратегию и приняли решение закрепиться на афганском форпосте.

      "СТРАТЕГИЧЕСКАЯ ДИЛЕММА ДЛЯ ТАНДЕМА"

     Сегодня Кремль оказался в максимально выгодной позиции: Россия нужна и Западу, и Китаю. Москве это сулит в краткосрочной перспективе и политические, и экономические дивиденды. Поэтому она, наверняка, будет пытаться лавировать между НАТО и Китаем, особенно в ближайшие полтора года, поскольку главная политическая задача нынешнего режима заключается в обеспечении плавного, без потрясений, возвращения власти Путину.

     Буквально сразу после завершения лиссабонского саммита с двухдневным визитом в Москву приехал премьер Госсовета КНР Вэнь Цзябао. Он встретился и с Путиным, и Медведевым. На открытии экономического российско-китайского форума Вэнь Цзябао начал свое выступление примечательными словами: "Китай и Россия — надежные стратегические партнеры, две великие державы, которые могут влиять на судьбы мира". И это была не случайная оговорка. Во время визита в Китай председателя Совета Федерации С. Миронова, Председатель КНР Ху Цзиньтао публично передал ему пожелание Китая о совместном построении с Россией справедливого и рационального мирового порядка.

      На встрече с Медведевым премьер КНР сообщил, что Пекин готов поддерживать российскую модернизацию и вложить в проект "Сколково" более 1 миллиарда долларов. Президент РФ в свою очередь заявил, что "Россия заинтересована в радикальном росте инвестиций из Китая и будет приветствовать участие китайских компаний в приватизации". Двусторонняя торговля развивается быстрыми темпами и в 2010 году превысит отметку в 56 млрд. долл. Причем и Москва, и Пекин заинтересованы в более быстром переходе во взаимной торговле на юани и рубли.

     С другой стороны, особого доверия к Западу в Кремле нет и быть не может, учитывая, что для верхушки американской элиты в личностном плане именно Путин остается наиболее принципиальным противником (не случайно российский премьер уже давно не посещал США). А учитывая, что большинство силовиков из окружения Путина исходят из того, что в 2012 году Белый дом займет жесткий, антироссийски настроенный представитель Республиканской партии, Кремль будет вынужден готовиться к новой конфронтации с Западом в среднесрочной перспективе.

     И здесь главная проблема для Москвы: как реагировать на форсированное строительство глобальной американской системы ПРО, которая после завершения в 2020 году создаст принципиально новую военно-стратегическую ситуацию.

     Вот каким образом Д. Медведев сформулировал нынешние акценты российского руководства по данной проблеме в своем ежегодном Послании: "Если в течение 10 лет России и НАТО не удастся договориться по системе противоракетной обороны (ПРО), мир ждет новый виток гонки вооружений.

     …Или мы достигнем согласия по противоракетной обороне и создадим полноценный механизм сотрудничества, или же, если нам не удастся выйти на конструктивные договоренности, начнется новый виток гонки вооружений, и нам придется принимать решения о размещении новых ударных средств".

     На саммите Россия-НАТО в Лиссабоне Д.Медведев выступил с предложением к Североатлантическому альянсу создать так называемую "секторальную" систему ПРО в Европе. По его словам, речь идет о делении ответственности за противоракетную безопасность в Европе, и в таком виде Россия "сможет участвовать во всей этой затее". Последняя семантическая оговорка ясно говорит о безусловном скепсисе, который испытывают в Москве по поводу попыток втянуть Россию в глобальную американскую систему ПРО.

     В предстоящие годы на перевооружение российской армии будет потрачено более 19 триллионов рублей. Понятно, что большая часть этой суммы пойдет на модернизацию и наращивание ядерных стратегических сил.