Газета Завтра 898 (5 2011)

Владимир ОВЧИНСКИЙ, криминолог. Я не согласен с Михаилом Делягиным в том, что теракт в Домодедово следует рассматривать как локальный. По своим последствиям он может стать нашим 11 сентября. Дело в том, что еще никогда так не обрушивалась вся выстроенная силовая пирамида. В данном случае — пирамида антитеррора. Как известно, она была выстроена указом Путина в 2006 году. На вершине этой пирамиды стоит Национальный антитеррористический комитет, который призван координировать всю деятельность госорганов по противодействию терроризму. При этом комитете создан Оперативный штаб. Во всех субъектах федерации — антитеррористические комиссии и свои оперативные штабы. Но теракт в Домодедово показал, что вся эта пирамида сродни пирамиде Мавроди. Такой же блеф. В прошлую субботу Следственный комитет заявил, что теракт раскрыт. Причем, как оказалось, раскрыто целых два преступления. Одно — в Домодедово, другое — в Кузьминском парке Москвы. Там 31 декабря прошлого года в здании стрелкового клуба подорвались две смертницы при изготовлении поясов шахида. А это означает, что с наступившего нового года членам антитеррористической пирамиды было известно о нахождении в Москве групп смертников-террористов с Северного Кавказа. Ведь, как сообщил Следственный комитет, именно боевики из этого региона и совершили указанные преступления. Но никаких мер по предотвращению терактов предпринято не было. Ни милиция, ни службы безопасности аэропортов упреждающей информации не получили. Никаких дополнительных мер по защите особо уязвимых объектов предпринято не было. По большому счету, это — преступная халатность. Но это еще и кризис всей силовой вертикали, которая требует серьезной чистки. Даже если бы не было события 31 декабря, то теракт в Домодедово в любом случае следует рассматривать как крах пирамиды антитеррора. Ведь на Северном Кавказе идет настоящая война. Каждый день взрывы, убийства сотрудников правоохранительных органов, местных администраций. В этих условиях все транспортные узлы страны, особенно столицы должны были находиться в состоянии повышенной боеготовности. А они, наоборот, к моменту теракта в Домодедово были как никогда расслаблены. Плюс к этому проводимая реформа МВД, в ходе которой был нанесен серьезный удар по структурам транспортной милиции. Сокращена ее численность. Кроме того, на фоне "реформы" в МВД был ликвидирован Департамент защиты режимных объектов и закрытых городов. Атомные станции, предприятия, где хранится биологическое и химическое оружие, объекты ВПК переданы в оперативное обслуживание местных органов милиции. А те к исполнению этой функции не готовы. Нет соответствующих кадров и знаний. Система защиты, которая складывалась со времен Берии, была сломана за один день. К этому надо добавить, что в сентябре 2008 года указом Медведева в МВД были ликвидированы подразделения по борьбе с организованной преступностью и терроризмом. Лучшие кадры выброшены на улицу, дела оперативного учета уничтожены. На прошлой неделе прокурор Краснодарского края на итоговой коллегии за 2010 год заявил, что после упразднения УБОПов в регионе было прекращено более одной тысячи дел оперативного учета. И это в приграничном крае, где уголовные банды и террористические группы — зачастую одно и то же. А сколько оперативных разработок уничтожено в целом по стране? О каком реальном предотвращении терроризма в таких условиях можно говорить? Ведь милиция всегда делала и делает основной "черновой" объем этой работы. Причины развала системы контртерроризма должны стать предметом парламентского расследования. Если оно произойдет, то оргвыводы могут быть как в США после 11 сентября.

Александр НАГОРНЫЙ. Да, в одной только Кабардино-Балкарии за прошлый год было совершено 145 терактов и попыток теракта, а по всем республикам Северного Кавказа — около 900. И я согласен с тем, что в данном регионе и в целом по стране идет полномасштабная гражданская война. Но с ней все как-то уже свыклись, погибшие там люди — не более чем статистика. Как статистика — число погибших в ДТП (а это более 26 тысяч человек) или "алкогольная" смертность (почти 400 тысяч человек в год). А в Москве любой теракт с десятками жертв — это чрезвычайная ситуация, из которой пытаются извлечь выгоду все заинтересованные стороны: от властных структур до масс-медиа.