Газета Завтра 911 (18 2011)

Идёт молча, на нём военная форма, видно, что чин капитана. Полный кавалер орденов Славы и других наград. До звания Героя Советского Союза ему не хватило чуть-чуть. Представить себе, как за несколько месяцев человек, попавший в штрафную роту, стал героем — невозможно. Что же должно было произойти?

Может быть, Виталий искал смерти, но никак не мог с ней встретиться. А может быть, его наполнила энергия покаяния, которая бросала его в самые сложные точки и проводила сквозь них невредимым. Как ещё можно было получить три ордена Славы?

При этом нужно учесть, что все отвоевавшие по пять лет мужики вернулись домой скромными военными. В лучшем случае сержантами. А тут по деревне, сохраняя полное молчание, идёт бывший дезертир. Сам ни с кем не заговаривает, и с ним не решаются начать разговор.

Виталий вернулся в свой дом, откуда не выходил целую неделю, лишь прогуливался с матерью по саду. Мать, надо сказать, тоже была подвержена обструкции, ведь именно она укрывала Виталия все эти годы. С ней никто в селе не разговаривал, укоряли молча.

Прошла неделя, Виталий собрал вещи, взял с собою мать и уехал из села навсегда. Видимо, его мироощущение изменилось слишком сильно, чтобы он мог оставаться в этом месте. И до сих пор жители Малых Куликов вспоминают о нём с неким придыханием, передают его историю из уст в уста.

Эта цепь событий наглядно показывает нам, что возможно всё, даже самые невероятные с точки зрения логики события. Такие, как восхождение Виталия из самой низшей точки его бытия. Конечно, мы не можем знать, что же хуже — быть в конечном итоге раскрытым или годы оцепенелого страха на чердаке, годы осознания собственного безнаказанного предательства. Но, как бы то ни было, в этом восхождение из бездны кроется некий глубинный принцип мироздания, принцип обновления, возрождения, которое иногда достигается только путём прохождения через жесточайшее горнило, сквозь тернистые пути. И нельзя утверждать, что Россия сейчас точно так же не проходит сквозь жернова по пути в завтрашний более светлый и радостный день.

Полная аудиозапись монолога:

Андрей Смирнов -- Музон

Адаптация. "No Pasaran!" ("Выргород") 2011.

Десятый юбилейный альбом казахстанского проекта, история которого началась ещё в 90-е. В будущем году группа отметит своё двадцатилетие. За эти годы лидер "Адаптации" Ермен "Анти" Ержанов заматерел, но не заразился равнодушием. Формула Черчилля про радикальную молодость и консервативную взрослость — явно не про него. Раньше Ермен причислял группу к анархо-коммунистам, играл на всех возможных протестных акциях. Не знаю как сегодня насчёт политической активности, но его песни по-прежнему — поэтический протест против господства фальши, жестокости и несправедливости. В чём совершенно точно нельзя упрекнуть Ермена, так это в отсутствии искренности — здесь всё по-честному.

Альбом готовился в сентябре — декабре прошлого года на петербургской студии "АнТроп", где была записана и предыдущая пластинка "Песни любви и протеста". В работе над пластинкой, помимо музыкантов актуального состава группы (Ермен Анти — вокал, гитара, Игорь Кулагин — гитара, Андрей Ненашев — бас, Ибрагим Джанибеков — ударные), приняли участие бывшие участники группы Вячеслав Голубев и Виталий Ширко.

В каталогах "Адаптацию" упорно именуют панком, встречается ещё определение социальный панк-рок. В пику декоративным панк-командам, бездумно копирующим западные образцы многолетней давности, пожалуй, оправданно. У "Адаптации" главное — это смыслы, чувства, идеи и никакого кривляния.

Но по части наиболее близких ассоциаций скорее назову западный альтернативный рок девяностых и классический русский рок. "No Pasaran!" — это музыка рок-революции, провёрнутая сквозь мясорубку 90-х, с тотальным крушением надежд.

Стилистически пластинка вполне в русле последних записей группы, таких как "Песни любви и протеста" и "Время убийц". По мне, идеальный альбом "Адаптации" — это "Так горит степь". В нём хватало фирменного драйва, но наличествовала удачная попытка выдвинуться за рамки привычного стиля. Сегодня мы имеем жёсткий плотный звук, и группа звучит порой вполне, как "Пилот" или "Люмен". Но "грязный" саунд десятилетней давности был довольно органичен содержанию песен. Если раньше это были своеобразные снаряды, то здесь скорее — картины.