Газета Завтра 927 (34 2011)

Завезли, правда, прадеда Пушкина — и то не в качестве раба, а в качестве хозяина русских рабов… Впрочем, возможно, российские власти опасались, что теплолюбивые чернокожие повымерзнут. Но в рабство можно было бы обращать и местное население — что, повторяем, вполне соответствовало тогдашним европейским нравам. Однако нет: с местными племенами обращались далеко не самым лучшим образом, но вот покупали и продавали только русских крестьян. Более того, на Урале, в Сибири и тем более Дальнем Востоке, люди были свободнее, чем в Центральной России: там не было крепостного права. Напоминаем, что в Европе всё было наоборот — именно на новоосвоенных территориях широко применялось рабство, причём рабами были прежде всего туземцы… Но русским ни в коем случае нельзя было давать повод почувствовать себя господами над иными народами — наоборот, русские всегда должны были склоняться перед любыми чужаками, а господствовать разве что над другими русскими. Русскому помещику дозволено было иметь русских крепостных, нерусскому — тем более, но вот чтобы русский господствовал над нерусскими, пусть даже над самыми убогими и примитивными — этого было "нельзя давать и понюхать". "Чтобы и прецедента такого не случалось".

Не Крылов, а прямо Радищев какой-то. К чему эта политэкономия двухвековой давности? Видимо, к главному выводу: "Русские! Веками вас закабаляли ваши же соплеменники. Правда, вы при этом вовсю плодились-размножались, а государство постоянно расширяло владения. Мы, нацдемы, несем вам радость! Теперь владения будут сужаться. Что? Абрамович? Прохоров? Тарифы? Цены? 60-часовой рабочий день? Нет-нет, мы не по этой части. Мы хотим только землицы у России отрезать".

При этом желание и способность господствовать у русских были. Позволю себе только одну цитату: