Газета Завтра 928 (35 2011)

Чем являлась Советская эпоха с религиозной точки зрения? Казалось бы, нет вопроса — советская система строилась на научно-материалистической идеологии коммунизма, открыто провозглашавшей атеизм. В рамках этой идеологии считалось, что религия исчерпана и дальнейшее развитие человечества должно идти по пути научно-технического, социально-политического и культурно-гуманистического прогресса к совершенству коммунистических отношений. Социализм, построенный в Советском Союзе, и был фактически первой фазой на пути к будущему коммунистическому обществу. Именно так продолжают думать убежденные коммунисты и сегодня, несмотря на очевидное, катастрофическое по своим последствиям, крушение советской системы. Тем самым вновь проявляя элемент веры, изначально присущий коммунистической идее, позволяющий своим адептам "видеть" коммунистическое будущее за любыми преградами реальной истории.

Об этой "атеистической вере" коммунизма сказано много. Как сторонниками коммунистической идеи, иногда видящими в ней вообще "последнюю великую религию", так и ее противниками, не жалеющими для нее самых уничижительных эпитетов. Причем, наиболее жесткую критику предъявляют представители традиционного христианства, обвиняя коммунистическую веру в ложности, богоборчестве и чуть ли не в "сатанизме". Хотя идеальные цели коммунизма, казалось бы, не имеют особо предосудительных качеств, но наоборот, вполне соответствуют интенциям христианства. Коммунистическая вера в нового человека, в социальный идеал, в светлое будущее явно перекликается с христианской верой в Богочеловека, Царство Божие и конечное Преображение мира. С той лишь разницей, что все это коммунисты ожидают на земле... И не просто ожидают, а пытаются в меру своего понимания осуществить в истории. Словно обращая в действие сокровенную христианскую молитву: "Да будет воля Твоя, яко на небеси и на земли".

Однако средства реализации оказались явно не соответствующими идеальной цели. После исчерпания материалистического методологического ресурса построение коммунизма бесславно закончилась. Русская история повернула куда-то совсем в другую сторону, далекую как от целей коммунизма, так и от идеалов христианства. Но в глубинах русского духа что-то по-прежнему клокочет, как не заглушенный ядерный реактор, напоминая о метафизических масштабах активированного религиозного потенциала.

Конфликт "вер" в национальном сознании, расколовший русскую историю на две части — до Октября 17-го и после, — до сих пор не исчерпан. Об этом говорит продолжающаяся конфронтация коммунистов и православных по вопросам прошлого, настоящего и будущего России. Причём, господствующие идеологические высоты занимает сегодня Церковь, явно пытающаяся взять реванш за почти вековой период гонений. Конфликт при этом просто сменил знак — и так, как раньше коммунисты собирались показать "последнего попа", так нынешние православные надеются вот-вот увидеть "последнего коммуниста". Поразительные аналогии: подмена праздников, переименование улиц, переписывание истории! Причем спорят явно не "тупоконечники с остроконечниками", а ревностные сторонники двух фундаментальных мировоззренческих систем, претендующих на спасение человека и общества перед лицом истории. Если вспомнить, что эта борьба началась еще во времена гражданской войны и продолжается вот уже почти сто лет, то налицо все признаки большого религиозного конфликта. А это значит, что данный конфликт в национальном сознании в высшей степени серьезен, сам собою не разрешается, и в свете выхода из нынешнего национально-исторического кризиса требует самого серьёзного анализа. Проблемы соотношения коммунистической идеи и православной веры остаются главным метафизическим и мировоззренческим барьером на пути к национально-патриотической консолидации общества.

РЕВОЛЮЦИЯ КАК РЕФОРМАЦИЯ

К сожалению, в большинстве случаев о религиозности коммунизма сегодня говорится в снисходительном смысле как о "псевдорелигиозности", как бы не имеющей в силу атеизма никакого подлинно религиозного содержания. Однако серьезный подход требует заключить иное: идеология коммунизма имеет собственное религиозное значение и место в координатах христианской истории. Причём речь идет не о поверхностном сходстве по типу "Христос — первый коммунист!", а о той роли, которую коммунистическая идея стала играть на фоне ослабления традиционного авторитета Церкви. В условиях асоциальной экспансии капитализма коммунистическая идея взяла на себя функцию практической реформации общества в сторону христианского социального идеала, решившись на то, что по многим причинам не могла осуществить сама христианская Церковь. Социальный потенциал христианства обрел здесь новую форму актуализации, живая энергия веры перетекла в практическое русло коммунистической идеологии.