Газета Завтра 945 (2 2013)

Сегодня Россия представляет собой, на мой взгляд, нравственную пустыню. Мне могут возразить и сказать: "Как же так? Никто не отменял заповеди Божии, некоторые помнят "моральный кодекс строителя коммунизма". Да, существует довольно много нравственных кодексов, которых можно придерживаться, но все они апеллируют, прежде всего, к личности, к её внутреннему состоянию, к её совести. А вот нравственные кодексы, которые бы давали оценку явлениям социальным… Их то ли нет, то ли не хватает. И здесь огромная лакуна, каверна, пустыня. Мы живем в обществе, где нет нравственных авторитетов в том смысле, который я имею в виду, говоря о социальной совести. Личное спасение, "жизнь вечную" я буду искать в лоне родной мне православной Церкви, ничего другого здесь мне не нужно. Точно так же, как не нужно ничего другого, кроме своей религии верующему мусульманину или иудею, а кроме своей идеологии — убеждённому коммунисту. Но то, что было безнравственным 90 лет тому назад, — об этом можно и нужно говорить. О том, что было безнравственным 15 лет назад, когда была проведена в стране безнравственная приватизация, тоже сказано мало и недостаточно, неопределенно. В государстве и обществе до сих пор нет института, который взял бы на себя эту нелегкую функцию.

Я в своей внутренней запальчивости ожидал и, признаюсь — грешен, думал о том, почему же Церковь молчит? Почему она не сказала, что творилось и творится в стране? Потом я сам себе сказал, что это не её функция, — у неё другая задача. А почему я так внутри себя на церковь набросился? Да потому что больше некуда мне обратиться с этим вопросом. Потому что ни политические партии, ни какие-то иные институции, существующие в обществе, этого не делают.

В этой связи я вижу, что в том деле, которое мы сейчас начали, есть перспектива, учитывая состав людей, их совестливость, их культуру и знания, в том числе попытаться взять на себя функции нравственного авторитета, способного дать адекватную оценку социально-политических событий последнего двадцатилетия, а, может быть, — и столетия.

Что кается вопроса объединения "красных" и "белых" в его нынешней актуализации… Это чрезвычайно важно сегодня, потому что мы живем в смертельно расколотом обществе. Для меня пока нет ответа на вопрос: "Что делать?" Как нам выработать некий консенсус? Ведь работа в данном направлении является очень важной частью общей работы по выработке консенсуса между разными социально-политическими группами, существующими в стране.

Мы все — и я, к сожалению, тоже — находимся в стадии агрессии, когда человек хочет победить своего врага. У меня есть идейные враги, вы их сейчас упоминали — это либерально-демократическая среда. Могу её обозначить каким-нибудь бессмысленным словом — например, "чубайс". Чего я хочу? Найти с ними зону консенсуса? Я заглядываю в своё сердце и пытаюсь там найти ответ, или я хочу их победить? Это очень непростой вопрос. В истории сложилось два типа "нравственности": когда поиск консенсуса или компромисса является добром и когда он, напротив, является, однозначно, злом. Это хорошо известно в социальной психологии. Даже в Евангелии Иисус Христос в разное время даёт своим апостолам два совершенно разных наставления. Первое: "Кто не против вас — то с вами". И второе: "Кто не с вами — тот против вас". Если уж у нас в стране среди мощных, весьма определённых и достаточно влиятельных социальных групп мы не можем найти зоны консенсуса, встает вопрос: либо одни других должны уничтожить, истребить физически или выгнать за пределы страны; или переубедить, что крайне маловероятно; или всё-таки увидеть общие высшие цели. Если у нас, живущих в одной стране и придерживающихся разных взглядов, нет общих высших целей, — страна обречена. Обречена либо поубивать друг друга, либо найти эти высшие цели, ради которых мы должны сосуществовать. Это мне представляется очень важным вопросом.

И последнее, о чем бы я хотел сказать, о наследии "красных" и "белых". "Белые" проиграли военную борьбу, политическую борьбу. Их наследие — это их идеалы, их мысли, их страдания, их судьбы. Наследие "красных" — это страна, в которой мы живем. "Красные" победили, они за 70 лет советской власти прошли через существенные трансформации своей сути, они, условно говоря, многократно превращались из гусеницы в бабочку и так далее. В результате мы сейчас встретились на заводе, построенном "красными", мы поедем по городу, где родился красный вождь. И в связи с тем, что эти два наследия сущностно, качественно отличны, у нас должно быть понимание, осознание этого факта. "Белые" и их страдания, их идеалы заслуживают сочувствия, сострадания, понимания, сожаления. "Красные" — это реальное наследие, реальная жизнь, реальные технологии, то, в чём все мы живём. И к этому должно возникать некое иное отношение.