Газета Завтра 946 (3 2013)

Однако важно подчеркнуть, что сам С.Н. Бабурин непосредственно перед наступлением Нового года обратился к протестующим студентам и сотрудникам с предложением приостановить акцию на время новогодних праздников. То есть, именно он предпочел не доводить дело до приезда камер иностранных корреспондентов, демонстрации на весь мир новогодних столкновений протестующих студентов с полицией, "болотного" восторга и всего того политического бреда, к которому вели действия Д.В. Ливанова сотоварищи.

Поэтому Бабурина, в итоге, можно признать ответственным политиком и гражданином, а действующего министра образования — административным спонсором протестных действий, вольным или невольным. Вообще говоря, поверить в то, что национал-патриотический "тяжеловес" согласится быстро собрать вещи и покинуть ректорский кабинет только потому, что этого захотел какой-то там "образованец", мог только полный политический идиот.

Всем другим было заранее ясно, что человек, который в 1991 году проиграл упорную борьбу за пост председателя Верховного Совета Р.И. Хасбулатову только из-за того, что последнего всеми средствами поддержало горбачевское руководство, и который в 1993 году был одним из самых активных участников защиты тогдашнего конституционного строя — выдержав все, вплоть до ареста, ментовских побоев, прямой угрозы (попытки) расстрела и, наконец, тюремного заключения; не может воспринимать тупое административное давление так же, как среднестатистический постсоветский ректор, то есть — хотя бы внешне — покорно.

Ректор С.Н. Бабурин явно слишком высоко ценил принцип университетской автономии, отказываясь принимать во внимание внутриполитическую реальность родной страны: он позволял себе не только публично прославлять в 2008 году решение президента Д.А. Медведева о признании Абхазии и Южной Осетии, но и не менее публично осуждать в 2011 году решение того же президента о поддержке известной резолюции ООН, давшей зеленый свет англо-французской интервенции в Ливию, превратившей некогда процветающую страну в зону войны всех против всех.

В том же 2011 году, после грязного убийства Муамара Каддафи, в вестибюле РГТЭУ был выставлен стенд с портретом погибшего почетного профессора РГТЭУ и некрологом.

А в октябре 2012 года тот же неугомонный Бабурин, среди прочего, возглавляющий общественный Комитет солидарности с народами Ливии и Сирии, провел в своем университете "круглый стол" на тему "Ливия без Каддафи: год спустя", с выводами которого вряд ли мог согласиться нынешний премьер.

Очевидно, что проверять Бабурина на соответствие его своему собственному политическому образу не стоило — его реакции были заранее ясны.

Если же чьей-то целью было провоцирование политического протеста и, впоследствии, развитие политического кризиса — тогда действия министра образования обретают какой-то смысл. Как известно, правильно организованные административные благоглупости провоцируют и спонсируют протестные настроения гораздо эффективнее, нежели действия самых отъявленных оппозиционеров.

Есть в вопросах уничтожения РГТЭУ и увольнения его ректора не только внутриполитическая, но и внешнеполитическая составляющая.

Ведь это Бабурин, бывший в 1990-е годы одним из самых красноречивых сторонников как вступления России в совет Европы, так и того, что сегодня зовется "евразийской интеграцией", поддерживал и поддерживает свои особые отношения со многими ведущими политиками и государственными руководителями многих стан СНГ, включая даже и весьма трудных для Кремля переговорщиков. Его политическое прошлое позволило ему играть серьезную, хоть и неофициальную, роль в отношениях как с Абхазией, Южной Осетией и Приднестровьем, так и с Сербией, Ираном, Сирией, Кубой и другими латиноамериканскими странами.

Возможно, более скандальное увольнение Бабурина с поста ректора должно, в сегодняшних условиях, послужить для всех этих раздражителей Запада достаточно ясным сигналом, свидетельствующим о глубинных и резких изменениях во внешнеполитическом курсе РФ. Хотя определение внешней политики РФ относится к конституционным прерогативам Кремля, а не кабинета министров, и никаких резких пируэтов на международном направлении, на самом деле, не ожидается.

Но что с того, что этот сигнал, вольно или невольно посылаемый вовне министром Д.В. Ливановым — очевидно ложный? Тем больше от него вреда: ибо, к сожалению, в мировой политике принято обращать достаточно пристальное внимание не только на официальные заявления уполномоченных лиц, но и на неофициальные сигналы и действия лиц, формально никем не уполномоченных.

Ведь в сказку о том, что причиной нынешнего скандала с РГТЭУ послужил "низкий уровень преподавания" в его университете, не может поверить никто. В нее не верит даже назначенный и.о. ректора некто Шкляев — "верный плехановец": не случайно в своем новогоднем обращении к коллективу РГТЭУ он назвал процесс слияния с РЭУ им. Г.В. Плеханова — объединением "двух сильных, известных, неординарных ВУЗов".