Газета Завтра 966 (20 2012)

А. С. Последние пластинки — это уже зрелое творчество. «Песни моряков» — по сути, последняя работа, связанная с линией, которую я вёл в «Ва-Банке». Она первая поствабанковская и, естественно, несёт дух группы. Я, когда её записывал, задумал как последнюю тяжёлую пластинку, в которой суммирую всё, что наработал в области такого тяжёлого рок-н-ролла. Такое определение мне кажется правильным — это же не хэви-металл и не хард-рок. Я показываю, какой рок-н-ролл хотел бы играть, если бы всегда оставался молодым. «Песни моряков» продолжала мою сольную линию. И в этой линии я дохожу  до самого тяжёлого, что можно было представить в моём воплощении. Вот что такое «Песни моряков» как музыкальная работа. Следом была переходная пластинка «Песни моряков-2». Она намеренно не авторская, это компиляция любимых песен. Я показал, в какую сторону буду двигаться с ещё не сочинённым новым материалом. А дальше уже появляется «Вася-Совесть», этот альбом в полной мере представляет, как я хочу теперь играть. 

Когда я работал над «Песнями моряков», я понимал, что это последняя тяжёлая пластинка. Это уже не соответствует моему возрасту, это отыгранная тема.  

 «ЗАВТРА». Тяжесть очень разнообразна. И тувинское горловое пение может «придавить» сильнее, чем жёсткий гитарный риф.  

А. С. Тяжесть здесь — это резкость подачи. Я не вкладываю коннотаций, уходящих в ритуальную музыку. Мы рассуждаём, всё-таки, в контексте популярной музыки. Я не хочу излишнее себя перегружать. Я артист эстрадного направления. Другое дело, что эстрада совсем не обязательно сугубо развлекательный жанр. Эстрада Вертинского и эстрада а-ля «Ласковый май» — это совершенно разные вещи. Я тяготею к эстраде первого образца, но обязательно с рок-н-рольной закваской. Ярко выраженная, личностно окрашенная, помноженная на истории своей жизни. Плюс некая философская составляющая, которая должна быть даже в популярной песне. 

Говоря о тяжести, я имею в виду чисто формальную тяжесть. Мне кажется, если артист в ней продолжает пребывать, несмотря на свой возраст, это становится всё более неестественным, даже смешным. Пример — последний московский концерт горячо любимого мной Игги Попа. Да, он продолжает оставаться панк-артистом. Но последний раз этот энергичный дедушка был слегка неубедителен, искусственен. Не то ему надо делать. А что надо, видимо, публикой не было принято в полной мере. Я имею в виду альбом «Preliminaires», который был инспирирован «Возможностью острова» Мишеля Уэльбека; это глубокий лирический философский шансон в рок-н-рольном окрасе. Пластинка показала нам Игги, который соответствует своему возрасту. Вот что такое нынешний Игги Поп, если бы над ним не довлели рамки шоу-бизнеса. 

«ЗАВТРА». Соответствие своему возрасту сегодня зачастую воспринимается как вызов. 

А. С. С действительностью я точно нахожусь в конфликте. Я считаю, что в этом смысле нужно быть консерватором. Потому что консервативные взгляды максимально приближают нас к Традиции, в том числе в модели поведения. Традиции надо соответствовать по всем параметрам — и внутренне, и внешне. Пятидесятилетний мужчина не должен выглядеть как двадцатилетний парень. В нём другое должно быть. А уж тем более, пятидесятилетний артист. Когда люди приходят к такому артисту, он должен их чему-то научить, если они моложе. Или сказать что-то равное, понятное, если они ровесники. Но он не должен молодиться, это нелепо и неправильно. 

«ЗАВТРА». Культурный бэкграунд для рок-музыканта — это фундамент, подпорка или потенциальная проблема, когда знание может и навредить?

А. С. Может. Излишняя начитанность порой приводит к тому, что Пётр Мамонов в своё время очень ёмко описал в песне «Начитался книг». Нужно научиться себя ограничивать. Это болезнь роста. Тебе много чего хочется, и  ты невольно переусложняешь свою стихотворную форму так, что она, кроме тебя самого и какого-то узкого круга, перестанет быть понятна. С возрастом нужно научиться о сложных вещах говорить максимально просто, чтобы оставаться в рамках песенного жанра. А если невозможно, вообще не говорить. На пластинке «Вася-Совесть» я постарался даже о сложных вещах сказать максимально просто. Проще сказать я уже не могу. А вот на предыдущих пластинках — например, в песне «Новые китайцы» — я очень пытался сказать просто, но всё равно переусложнил.