Газета Завтра 966 (20 2012)

А. С. К этому я выходил постепенно, в результате моего глубокого интереса к восточной культуре, в частности, к философии самурайства. Впервые я подсел на это в студенческие годы, посмотрев в «Иллюзионе» фильм «Восставшие» с Тосиро Мифунэ в главной роли. Фильм был, словно удар молнии. Как герметика в меня вошла с юности благодаря роману Гюго «Собор Парижской богоматери», в котором были пассажи, пронзившие на всю жизнь. Так же и идея самурая, воина — с дальнейшим погружением в их философию. Это две важнейшие парадигмы в моей жизни. 

Вот, Джим Джармуш к самурайской теме неудачно подошёл, если мы берём «Пёс-призрак: путь самурая» — он искренне пытался, но результат оказался слабоват. Мне даже как-то смешно это смотреть. Исследуя самурайскую тему, я напал на такие жемчужины, которые реально подтверждают мою жизненную позицию. Например, маленькая книжечка великого самурая Миямото Мусаси «Книга пяти колец». Это фактически духовное завещание Мастера. У него чётко сказано, что путь артиста и путь воина — это внутренне схожие пути. Не зря, значит, меня когда-то пронзил фильм «Восставшие». 

«ЗАВТРА». Но где же здесь фигура сюзерена? 

А. С. Если провести аналогии, то всё просто: твой сюзерен — это музыка. Да, это нематериальный сюзерен, но музыка — мистическая вещь. Если ты музыкант, то твоим реальным хозяином является Дух музыки. И тогда всё выстраивается абсолютно чётко. Заповедь Мусаси — «Не опоздай встать на путь воина». Стало быть, есть временные пределы, перейдя которые ты уже не сможешь встать на Путь музыканта. 

«Твёрдо следуй этому пути, чего бы это тебе ни стоило». Что из этого вытекает для музыканта? Не отвлекайся ни на что другое. И что бы ты ни делал, должен делать под эгидой музыки. Никакой деятельности, если она не отвечает Духу музыки. Если бы мне предложили вести радиопрограмму, не связанную с музыкой, от этого надо было жёстко отказаться. В этом смысл — «не предавать своего хозяина». И тогда ты сможешь получить те самые метафизические плоды, о которых в начале Пути, может быть, и не догадывался.

Вот, почти у любого поп-артиста есть «запасные аэродромы». Какой-то магазинчик или ночной клуб, а музыка — это часть бизнес-плана. Я почти не знаю в нашем поп-пространстве людей, полностью преданных музыке. На Западе, возможно; не разбирался. Но только не в России. Когда один популярный певец покупает себе совершенно не нужную квартиру за 119 миллионов рублей в огромном доме на Мосфильмовской — понятно, что это вложение денег. Уверен, что и другие бизнесы у него есть. Значит, идею музыки он уже предал. Вот Александр Вертинский — это чистый музыкант, поэтому он для меня ещё и духовный авторитет. Человек, который всю жизнь сумел прожить так, что ни в чём не предал идею музыки. Про его концерты, которые он играл по возвращении в Россию и до самой смерти — нужно отдельную главу писать в истории нашей песни. За неполных четырнадцать лет он сыграл более трёх тысяч концертов. Получается, около трёхсот концертов в год. Это не укладывается в голове. Даже в комфортных условиях такой график никому из современных музыкантов и не снился. А его условия были, ох, как далеки от комфортных! Что такое концерт в те времена? Это полтора часа, два отделения по 45 минут, с десятиминутным перерывом, всегда живой звук. В любом помещении, без звукоусиления, иногда без отопления, иногда с расстроенным роялем. И весь этот бесконечный тур по огромной стране проходил далеко не в юном возрасте. Вот настоящий самурай русской эстрады.                   

 «ЗАВТРА». И вы, и ваши проекты — с одной стороны, явно независимая музыка, одновременно вполне приняты в рок-истеблишмент. Телевидение не боится, но и не сильно ласкает. Нельзя сказать, что изгой, но и не фаворит. 

А. С. Да, напоминает фильм «Место встречи изменить нельзя»: «по повадкам вроде фраер, но не фраер, это точно» (смеётся). Эта «междуструйность» преследует меня всю жизнь. Но теперь уже есть ощущение, что так и должно быть. Мне кажется, этому способствовали моё близкое сотрудничество и знакомство с Евгением Всеволодовичем Головиным. Это очень трудно объяснить словами. Но так я внутренне ощущаю.