Читаем Газета Завтра 966 (21 2012) полностью

И вот полноценная книга, за которой явно последует своя издательская программа. Принцип: "если не мы, то кто?" участникам "Фаланстера" очень близок. Тем более, проект с момента своего зарождения мыслился как плацдарм, с которого ведётся завоевание "культурной гегемонии". Посему вброс текста Капри в литературоведческий и читательский контекст более чем понятен. 

Второе — это автор — сорокачетырёхлетний итальянский специалист в области русской литературы, преподаватель Пизанского университета, автор общей истории русской литературы от Петра Великого до Октябрьской революции. Человек, вне сомнений, компетентный, серьёзный и вменяемый. И назвать его леваком язык не поворачивается — марксист Капри очевидно далёк от модно-развязной богемной левизны. 

Наконец, это фигура великого русского писателя в преломлении современной критики. И надо сказать, что совсем небесспорные интуиции и методы Капри — очень неплохая и совсем нелишняя прививка от популярного "достоевсковедения". Начиная с разнообразных мэтров, весомая часть которых, увы, самоназначенные знатоки — опошление, низведение Достоевского до уровня позднесоветской диссидентской кухни шло здесь полным ходом. И вплоть до относительно свежих конструкций вроде сомнительного "самоубийства" Достоевского или остроумных "аналитических прогулок". Особняком стоит "аналитическая антропология" Валерия Подороги. Подозреваю, что много кого упускаю, в том числе из отечественных предшественников Карпи. 

Сама книга — это не только работа "Достоевский-экономист", здесь ещё имеются несколько историко-мировоззренческих исследований, как то: "Достоевский и судьбы русского дворянства", "Почвенничество и федерализм", любопытная попытка расставить точки над "i" — "Были ли славянофилы либералами?", завершает издание текст "Темы денег и агрессии в "Братьях Карамазовых" (опыт статистического анализа)", через который, признаюсь, я не прорвался, хотя уверен, что и у него найдётся своя аудитория. 

Проваленная крестьянская реформа, экономический кризис, судороги дворянства, по Карпи, исключительно влияли на мировоззрение и творчество Достоевского.

"Сквозная связь между темой денег и темой агрессии, как и некоторые другие особенности поэтики Достоевского (цепь "эмблематических испытаний", превращение реальности в фантасмагорию символов-фетишей и т.д.) объяснимы лишь на фоне наиболее характерных особенностей общественно- экономического развития России периода отмены крепостного права. Зрелый Достоевский воспринимает вполне конкретный исторический кризис как кризис рационально осмысливаемой истории вообще и ищет способы выражения "надвременного", просвечивающего сквозь исторические события".

"Деньги в позднем творчестве Достоевского — объект непроизводительной спекуляции, исключенный из процесса валоризации посредством труда, — превращаются в символ и катализатор энтропии, а их накопление (или расходование) является всего лишь одним из эффектов влечения к смерти, которое властвует над атомизированными и изолированными индивидами: процессы российской "модернизации" отчуждают личность от социума и подвергают ее психическому "расслоению" (или "распаду", Entmischung), т.е. разлагают нормальную психику как систему взаимосвязей на множество независимых друг от друга влечений, стремящихся к полному удовлетворению"

Но, признавая небезынтересность и даже полезность работы "Достоевский-экономист", не могу удержаться от убеждения, что если бы великий писатель действительно жил строго по Капри, ни "Преступления и наказания", ни "Братьев Карамазовых" мы бы не читали. "В России истина всегда имеет характер вполне фантастический", — заметил сам Фёдор Михайлович Достоев- ский. 


Рекомендуем к прочтению:

Отмычка для рынков

Оффшорный курс

Битва за историю

Страшная цена элитного метра

Четыре министра и президент


Реклама


Комментарии

Чтобы иметь возможность оставлять комментарии, вам нужно войти в свою учетную запись (на сайте существует возможность зайти под учетной записи Twitter, Facebook и Живого Журнала) или зарегистрировать её , если у вас таковой еще нет.

window.comments_bootstrap=function(){$('#comments').comments();}


Новости "

Священник предложил поместить извращенцев за забор

time datetime="datetime" pubdate="2012-05-23 10:35:54" 23.05.2012 /time

Чарльз Уорли заявил, что нашел способ, как «избавиться ото всех лесбиянок и голубых»

В Сибири поставлена на дежурство РЛС «Воронеж-М»

time datetime="datetime" pubdate="2012-05-23 10:02:12" 23.05.2012 /time

«В 10:15 РЛС в боевую работу введена», — доложил командир боевого расчета командующему войсками Воздушно-космической обороны России

Россия продолжает поставки оружия Венесуэле

time datetime="datetime" pubdate="2012-05-23 08:56:36" 23.05.2012 /time

«Без помощи России у нас не было бы той военной мощи, которой мы обладаем сейчас», — приводит слова Чавеса местное ТВ

Новый глава МВД займется этнокриминалом

time datetime="datetime" pubdate="2012-05-23 08:00:34" 23.05.2012 /time

Перейти на страницу:

Все книги серии Завтра (газета)

Похожие книги

Сталин и репрессии 1920-х – 1930-х гг.
Сталин и репрессии 1920-х – 1930-х гг.

Накануне советско-финляндской войны И.В. Сталин в беседе с послом СССР в Швеции A. M. Коллонтай отметил: «Многие дела нашей партии и народа будут извращены и оплеваны, прежде всего, за рубежом, да и в нашей стране тоже… И мое имя тоже будет оболгано, оклеветано. Мне припишут множество злодеяний». Сталина постоянно пытаются убить вновь и вновь, выдумывая всевозможные порочащие его имя и дела мифы, а то и просто грязные фальсификации. Но сколько бы противники Сталина не стремились превратить количество своей лжи и клеветы в качество, у них ничего не получится. Этот поистине выдающийся деятель никогда не будет вычеркнут из истории. Автор уникального пятитомного проекта военный историк А.Б. Мартиросян взял на себя труд развеять 200 наиболее ходовых мифов антисталинианы, разоблачить ряд «документальных» фальшивок. Вторая книга проекта- «Сталин и репрессии 1920-х-1930-х годов».

Арсен Беникович Мартиросян

Публицистика
Чудо-оружие люфтваффе
Чудо-оружие люфтваффе

«Мое внимание было привлечено необычайной картиной: на большом самолете сидит сверху маленький самолет. Я в недоумении: как это один самолет сумел сесть на другой? Смотрю, что будет дальше. Эти два сцепившихся самолета стали пикировать прямо на нас. Вдруг верхний самолет взмывает в небеса, а нижний, большой, штопором летит вниз. Долетел до земли, и тут раздался взрыв такой силы, что у меня в глазах замелькали миллионы разноцветных блесток. Образовалась здоровенная воронка, мой дом мог бы войти в нее». Это впечатления одного из советских офицеров от применения немцами своего «чудо-оружия» в марте 1945 года.Так уж сложилось, что изданий, посвященных операциям советских, союзных и немецких военно-воздушных сил весной 1945 года, прак тически нет. Порой складывается впечатление, что после Курской битвы и «сталинских ударов» 1944 года немецкой авиации уже не существовало и описывать там попросту нечего. Между тем некоторые воздушные сражения последних месяцев войны не уступали по масштабам той же Курской дуге. А по количеству новой техники и необычных тактических приемов они даже превосходили былые битвы. Именно весной 1945 года, пытаясь оттянуть свой крах, нацистское руководство бросило в бой весь имевшийся у него арсенал новейшего оружия: реактивные самолеты, управляемые бомбы, ракеты «воздух – воздух» и др. В данной работе собраны и систематизированы имеющиеся сведения о наиболее значимых операциях нацистской авиации последнего этапа войны, начиная с 1 марта 1945 года. Особое внимание уделено ударным комплексам «Мистел».

Дмитрий Владимирович Зубов , Дмитрий Михайлович Дегтев , Ян Леонидович Чумаков

Публицистика / Военное дело, военная техника и вооружение / Документальное