Газетайна

Зиму отпели в соборе, все как полагается, даже соорудили гробницу из белоснежного мрамора, куда все несли белые цветы – даже те, кто не любил зиму и желал ей погибели. Тораву было не до того – давно прошло время праздности, уже пора было двигаться дальше по страницам, которые сложатся в новую удивительную историю.

Торав караулит истории, ставит на них силки, приманивает еще не остывшими поутру снами – ему даже удается раздобыть героя, правда, герой получается какой-то странноватый, с будильником вместо головы и скрипкой вместо туловища – ну да ничего, у Торава у самого вместо головы скрипичный ключ, а за спиной страницы вместо крыльев, хотя какие вообще могут быть крылья у человека, вы о чем. Торав караулит дальше, расставляет сети в полнолуние – наутро в сетях оказывается перелетный город, чем-то похожий на птицу, – отлично, здесь и будет жить герой, будет будить всех по утрам, по вечерам наигрывать веселые мелодии. А однажды городу надо будет куда-то лететь, а герой проспит и не разбудит город к назначенному сроку, и город куда-то опоздает, и это будет очень плохо. И теперь герой должен сделать что-то хорошее, чтобы отстоять свое право жить в городе, а времени у него не так много… А вот, город скитается по свету, улетает от чего-то плохого, и герой должен сразиться с этим плохим…

Осталось поймать плохое – это самая легкая часть работы, и в то же время самая неприятная – ну в самом деле, кому понравится ловить что-то плохое, дурное, страшное. А куда деваться, без дурного и страшного и истории не будет, и не от кого будет убегать, и не с кем будет сражаться.

Торав ставит силки на плохое, ложится спать, вешает на окно луну.

Ждет.

Утром просыпается, смотрит на силки, ничего не видит.

Нет плохого.

Торав не понимает, как такое вообще может быть, чтобы плохого не было, вот уж, казалось бы, только силки поставь – и вот оно, само прилетит, а то и без силков, а тут нате вам…

Делать нечего, Торав собирается в лес, ох, как не хочется Тораву идти в глубину черного леса, а куда деваться, плохое искать надо…

Торав считает страницы – триста, семьсот, тысяча, две, три тысячи – много, но еще слишком мало, чтобы лететь на крыльях-страницах. Торав дописывает еще одну страницу про крылатый город, вкладывает в крылья – пробует взлететь, получается слабо-слабо, на таких крыльях далеко не улетишь, уж тем более – к дальним берегам…

«…ты понимаешь, что самое удивительное, – я вот уже сколько дней ищу хоть что-нибудь по-настоящему плохое для моей истории – и совершенно не могу найти. Колдуны и драконы как будто вымерли, космические чудовища испарились, коварные злодеи словно бы навсегда покинули эти края. Я не припомню ничего подобного, такого не было ни разу – и, тем не менее, я не могу собрать фрагменты для моей истории…»

Торав пишет письмо самому себе в прошлое, Торав часто так делает, пишет письма самому себе в прошлое, тут бы надо предостеречь себя в прошлом от… от… а от чего – от, черт пойми, что не надо делать, чтобы вот так не случилось, чтобы не рассыпались еще не созданные истории…

Наутро Торав видит вчетверо сложенный листок бумаги на столе – это еще что, он ничего такого не оставлял, – разворачивает, видит ответ от самого себя из прошлого.

Торав не удивляется, Торав частенько получает такие ответы из прошлого, только на этот раз что-то быстро…

«…друг мой, что может быть проще, чем найти что-то злое? Ведь сейчас зима, самое зловещее время года, когда как не сейчас искать чудовищ? Вернее, их даже не надо искать, потому что с тобой единственное и главное чудовище – зима, и на страницах твоих историй она примет любое обличье…»

Торав перечитывает письмо, Торав хватается за голову, глупый, глупый Торав, а ведь теперь…

– …теперь не получится ни одной истории.

– С чего вы так решили? – настораживается герой: ему не хочется исчезать, так толком и не появившись.

– Ну как же… какая история без чудовища, без зла, с которым надо сразиться?

– Верно, никакой.

– А откуда взять зло?

– Ну, этого я даже не знаю, я же герой, а не автор…

– А все очень просто, зло берется из зим…

– …а зима что-то запаздывает.

– Зима не запаздывает, зима умерла… а вместе с ней и зло…

– Ну, так это же прекрасно…

– Что прекрасного, вы хоть понимаете, что теперь я не смогу сложить ни одной истории? – Торав хватает страницы, пытается сложить из них что-то, не может, – вот, видите, все разваливается на куски…

– Ну что же в этом такого страшного… – не понимает герой.

– Как что страшного, я же не напишу больше ни одной истории! Он еще спрашивает, что страшного, да тут все страшное, если хотите знать!

– Так может вам… заняться чем-то другим?

– А как же крылья?

– Крылья? – герой совсем ничего не понимает, – какие… крылья?

Торав показывает крылья-страницы, большие, длинные, они кажутся бесконечными, но их не хватит, чтобы лететь над землей в дальние края…

– Эти.

– Вам нужны крылья?

– Ну как же я иначе полечу к дальним берегам?

– А зачем вам… из-вините, я, наверное, не в свое дело лезу…