Газлайтер. Том 16 (СИ)

— Конечно-конечно, мелиндо. — Лакомка ухмыляется ещё шире, её голос становится таким же игривым, как и улыбка. — Просто проведывали

Тем временем Дубный, не теряя времени, отнес пойманного тунца вниз в морозилку. Ловко нарезает часть рыбы на стейки и уже поставил их на гриль. Запах жарящегося мяса быстро разносится по яхте, наполняя воздух аппетитным ароматом.

— Шеф, ну ты рыбак от бога, — усмехается Дубный, бросая мне довольный взгляд. — Знал бы раньше, давно бы начал уговаривать тебя на совместную рыбалку.

Я вдыхаю аромат стейков, и на мгновение забываю обо всём, наслаждаясь спокойствием. Бросаю взгляд на море — перед нами ещё несколько часов пути. Спокойного, тёплого, под музыку гриля и волн.

Но тут вдруг раздаётся громкий гудок, разрывающий спокойную атмосферу. Я выхожу на палубу, и что вижу? Новое судно приближается к нам, а на его борту — мужики с автоматами. Выглядят как оборванцы, типичные пираты. Никаких флагов на корабле, ничего, что могло бы их идентифицировать. Просто очередные любители лёгкой наживы.

При виде Лакомки они начинают радостно визжать, словно она — главный приз в их пиратской лотерее. Усмешки, свист и пошлые крики долетают до нас, и это вмиг разрушает весь расслабленный настрой.

— Ох, как задолбали, — вздыхаю я. — То рыбаки, то теперь эти… корсары. Ну этих хотя бы не надо жалеть.

Не успеваю оглядеться, как слышатся предупредительные выстрелы. Пули с плеском ударяются в воду, совсем рядом с нашей яхтой. Я спокойно поднимаю руку и, повернувшись к Дубному, говорю:

— Останови, Вань. Видишь, познакомиться хотят.

Он коротко кивает и замедляет ход, прижимая яхту к волнам. Нам, конечно, ничего не угрожает, но эти идиоты могут повредить судно. Пора пообщаться.

Ржавая посудина приближается и встаёт борт о борт с нашей яхтой. Мужики на том конце, явно воодушевившись, готовятся закинуть трап. Я лишь ухмыляюсь. Ну что ж, сейчас я им кое-что закину. Прямо в головы.

Лакомка рядом лишь качает головой с лёгкой усмешкой, но я чувствую, что она тоже готова к веселью. Ох, мои перепончатые пальцы, а я-то сам как готов!

Глава 12

Какой-то пират, завидев Лакомку, кричит с борта своей посудины:

— Эй, цыпочка, скоро мы познакомимся поближе!

Я фыркаю. Знаете, что больше всего раздражает в этом мире? Нет, не вездесущие разбойники, не бесконечные банды, пираты или прочие отморозки. Всё это привычно и даже нормально в своём роде. В конце концов, они всегда хотят получить своё силой — и это хоть и неприятно, но логично.

Меня бесит похабщина. Мои перепончатые пальцы! Как же меня бесит бравада отморозков! Им обязательно надо вставить гадость, грязно пошутить или сделать мерзкое замечание в адрес меня или моей жены. Это как неизменный рефлекс, сопровождающий любую попытку нападения. Вот и сейчас пираты ведут себя, как будто борта яхт уже соединены, а моя жена — уже часть их добычи.

Пока пираты приближаются, их ржавая посудина скрежещет по волнам, будто старый шкаф тащат по паркету. Абордажные крюки начинают раскручиваться, как боевые лассо, стремящиеся поймать нас в ловушку. Лица пиратов светятся ухмылками, кто-то улюлюкает.

Лакомка стоит рядом со мной — её яркий облик, конечно, притягивает внимание пиратов. Они свистят, выкрикивают похабные комментарии,

— Красотка, красотка! — продолжает всё тот же, с черной повязкой на глазу. Он перегибается через поручни, его голос звучит громче всех: — Красотка! Блондиночка! У нас с тобой будет «особое свидание»!

Дубный, стоящий рядом со мной, кипит от злости, его лицо заливает краской, а длинные уши покраснели так, что светятся даже сквозь морской туман. Он резко поворачивается ко мне:

— Шеф, позволь разобраться! — в голосе звенит гнев.

— Зачем? — я пожимаю плечами, наблюдая за приближающимся судном. — Он сам сейчас осознает свою вину. Просто парень погорячился, бывает, правда, Лакомка?

Она бросает на меня короткий взгляд, её глаза чуть прищуриваются от лёгкого веселья:

— Конечно, мелиндо, пусть понимает.

Я слегка прищуриваюсь и посылаю ментальную волну прямо в мозг одноглазого пирата. Его щиты — жалкое зрелище, мне даже не приходится напрягаться. Он замирает на месте, словно попав под гипноз, и затем, словно марионетка, неуверенно разворачивается и направляется в сторону трюма. Я не отвожу взгляда, наблюдая за его неуклюжими движениями.

Через несколько мгновений раздаётся гулкий взрыв. Оглушающий, сотрясающий всё вокруг. В трюме пиратской посудины хранились боеприпасы, которые теперь взлетели на воздух. Из трюма вырывается густой чёрный дым, расползаясь по небу зловещим столбом. Пламя, словно хищник, жадно пожирает всё на своём пути, охватывая деревянные перекрытия. Крики ужаса и паники раздаются с палубы, словно волна, захлёстывающая всё живое.

— Погорячился, парень, — спокойно повторяю я, наблюдая, как одноглазый сгорает во взрыве собственного арсенала.