Газлайтер. Том 3

Мы находим Машу со Светой в отдалении от танцпола. Девушки о чем-то щебечут с Лопухиной и Меньшиковой. Кажется, Света хвастается эксклюзивными духами «Смит».

— Аромат сногсшибательный! — Да-да, речь про них. — Похоже на «БлекГерл», только лучше.

— Да, пахнешь ты очень вкусно, — подтверждает волчица-Настя, поведя носиком. Точеные ноздри девушки слегка дергаются.

— А откуда они у тебя? — с завистью спрашивает Светку Лопухина Настя.

— Даня подарил, — блондинка бросает в мою сторону веселый взгляд.

— Вот оно, значит, ка-а-к, — протягивают Лопухина с Меньшиковой, хитро переглянувшись. А Маша с Настей Горнорудовой, наоборот, супятся.

— А у тебя откуда духи, которых нет в продаже? — требовательно смотрит на меня княжна.

— Я познакомился с леди Смит в Испании, — пожимаю плечами. — Так уж случилось, что я оказал ей одну услугу, и леди отплатила мне подарком.

— Хорошие у тебя знакомые, Данила, — раздается мужской смех. Оглядываюсь — а это никто иной как Шереметьев Антон. Граф ухмыляется. — Давно не виделись, наставник! — он делает шуточный поклон, будто юный самурай перед сенсеем.

— Так, — строгости в голосе Маши становится в разы больше. — Теперь я хочу немедленно всё знать. Почему наставник? Когда вы двое успели так сдружиться?

Смеясь, граф начинает рассказывать о нашем путешествии в Барселону. Некоторые моменты он приукрашивает. Особенно в ярких эпичных красках у него удаются наши дуэли с испанцами. Девушки слушают, затаив дыхание на таких моментах: «А вот здесь барселонец вскинул наваху! Даня был в шаге от гибели, и только в прыжок в сторону спас его».

— Даня, это и правда было столь опасно? — спрашивает Маша.

Пожимаю плечами.

— Честно, уже не помню. Давно это было, да и бой длился от силы минуту.

Кажется, мой ответ поднял меня еще выше в глазах девчонок.

— А мне о поединках не рассказывал, — надулась Светка.

— Зато тебе духи подарили, — вздыхает Маша.

Очень странные реплики. К чему это вы, барышни? Мне кажется, что в новом мире, у меня что ни день — то драка. О всех рассказывать что ли? Или только о стычках с благородными? И не думаю, что только я сражаюсь в Царстве, где среди простолюдинов царят порядки а-ля «лихие 90-ые», а дворяне обожают дуэли. А про духи вообще непонятно. Маша не моя одноклассница, я ее редко вижу. Так зачем мне ей духи покупать?

Антон же с улыбкой сообщает:

— Кстати, мы с Изабель скоро венчаемся. С датой пока не определились, но ты, Данила, приглашен.

— Польщен, граф, — говорю я, а про себя грустно вздыхаю. Эх, надо скорее получать герб, а то простолюдином как-то стрёмно гулять по дворянским мероприятиям.

* * *

— Александр, в Пензе никого нет, — сообщает по мобильнику царский брат. — Наводка точно верная?

— Откуда я знаю? — вздыхает Соловьев, которого опять отвлекли от кокетливой пышечки. — Я же не телепат и не артефактор. Игрушки Миши для меня — темный лес.

— Понятно, — хмуро бросает Владислав. — Значит, будем продолжать поиски. Оставайтесь на связи.

— Да-да, — Соловьев кладет трубку и оглядывается в поисках своей зазнобы.

Она машет ему пухлой ручкой, и боярин спешит к сударыне. По дороге он не замечает и сталкивается с молодой парой.

— Ой, простите, — щебечет блондинка, которая наступает боярину на ногу.

— Ничего страшного, — Соловьев оглядывает красавицу и широкоплечего парня рядом. — Я сам не расторопен. Прошу прощения, сударыня…

— Соколова Светлана, — улыбается девушка. — А это мой спутник Данила Вещий.

— Соловьев Александр, — кивает боярин, и больше не глядя на этих двоих, спешит к заждавшейся пышечке.

Глава 25 Истина происхождения

— Вещий! — раздается на парковке возмущенный рык. — И куда же ты собрался⁈ Кто тебе позволял⁈

Мы только подошли к нашему лимузину, но уехать нам не дают. Кто же такой настырный? Оглядываюсь — а это разъяренный Паскевич шагает ко мне. Лицо краснощекое, гримаса брезгливая, в глазах пляшут шальные бесята. Княжич явно под градусом.

На инстинкте делаю шаг вперед, заслонив собой Свету.

— Ваше сиятельство, нам пора, — коротко бросаю. Пытаюсь не провоцировать мажора, но потуги даются мне с большим трудом. Только от одного взгляда на его рожу кулаки уже начинают чесаться.

— Как это пора⁈ Праздник в твою честь же! — наезжает Паскевич. — А ты уходишь! Не уважаешь баронессу! Да я тебя за такое!

Надо заметить, что орет он громко, как буйный. Немногочисленные зрители оглядываются. А слышат они что? Слышат, что «простолюдин не уважает баронессу». Блин, это чревато.

— Я преклоняюсь перед красотой и умом Жанны Дмитриевны, — спокойно, но отчетливо заявляю. — И праздник устроен в честь баронессы, но никак не в мою. Как справедливо вы заметили, я всего лишь простолюдин. Мне такие почести даже не снятся.

— Ты не уважаешь! — настаивает на своем Паскевич. — Иначе бы забился в угол, как дворовый пес, и сидел бы тихо до тех пор, пока тебя не отпустили бы. Но нет, ты думаешь, что можешь ходить по светским вечерам, словно благородный. Баронесса обязательно узнает о твоей наглости, сученыш, но вперед я сам тебя научу манерам!