Газлайтер. Том 8 (СИ)

— Пускай он ударит по одной из так называемых невест сопляка, — морщится граф. На самом деле, хоть Горланов и никогда бы не признался себе в этом, он завидует вчерашнему простолюдину. Скоро примут закон о двударниках, и этому сопляку будет позволено иметь несколько жен, а ему, сиятельному графу, эти преференции пока что остаются недоступны. Что за несправедливость? — Вели ему устроить всё на ближайшей вечеринке. Может, тогда до щенка дойдет, что высшей знати не дерзят — ей лишь беспрекословно подчиняются.

Когда с поклоном помощник удаляется, Горланов снова пытается втянуться в чтение, но любимое занятие никак не получается. Графу не дает покоя разбуженная обида на Царя. Ну, правда, чем думал государь, когда выделял всех двухдарников, не взирая на их происхождение? Ладно, князь Мышкин, он могущественный человек с высоким титулом. Но без пяти минут дворянин Вещий за какие заслуги награжден таким правом?! Ни клана, ни именитого предка, ни многочисленной дружины. Чернь она и есть чернь, даже с Жалованной грамотой.

В раздражении Горланов жует правый ус. Ладно, жизнь расставит всё по своим местам. В конце концов, много жен — это и много уязвимых мест. И совсем скоро Вещий в этом убедится на своем опыте.

* * *

На следующий день я вместе с девушками приезжаю на гвардейскую базу. Встречаемся с казидом. Гумалин с бодуна выглядит мятый, как только что выстиранное белье, и с неохотой слушает мои поручения. Предварительно я уже передал ему один из амулетов для связи, чтобы он мог общаться с людьми. Благо, что этих побрякушек мы достаточно раздобыли вместе с казидским золотом.

— Итак, красавицы мои, знакомьтесь — руномастер Гумалин На бровях.

— Гумалин На хмелях…тьфу ты, Хмельный я! — тут же протестующе возражает старик. — С тобой, Вещий, уже успел забыть имя свое.

— Меньше на «Жигулевское» налегай, — усмехаюсь и поворачиваюсь к удивленным девушкам, которые явно приняли золоторукого кудесника за зачем-то подобранного мной бомжа. — Сударыни, не смотрите на его заплывшую физиономию. Гумалин — казид благородных кровей, а еще он руномастер и может усилить ваше оружие, — я смотрю на невест. — Под мою ответственность прошу вас передайте мастеру на время свои клинки.

Камила со Светой снимают прихваченные узкие мечи. Лена отдает свой фламберг в человеческий рост, ну а Лакомке я заранее подарил дорогую саблю, которую уже отдал Гумалину.

— Тоже накопительный эффект? — спрашивает старик. — Как и у твоего?

— Верно, — соглашаюсь. — Не забудь про эстетику.

— Какие же вы, люди, щеголи, — недовольно замечает он. — К тому же всё у вас неудобно: столы со стульями высокие, до раковины не дотянуться, на унитаз не забраться, да и на бабу тоже, — он бросает быстрый взгляд на Камилу, — не забраться.

— Не цените вы высоких девушек, казид-дамар, — усмехается Лакомка.

Старик, подметив острые ушки блондинки, с уважением смотрит на нее.

— Донья волшебница, вот если бы они нагибались по запросу, то может бы и ценил…Госпожа, вот вы не нагнетесь? — обращается он к опешившей Камиле. Брюнетка переводит удивленный взгляд на меня.

— Не нагнется, — обрубаю я стариковские поползновения на честь и достоинство девушки. Еще в декольте моей невесте этот старый развратник не заглядывал. — Лучше принимайся за мечи. И не изуродуй клинки, — строго замечаю.

— Да понял-понял, — схватив охапку мечей, старый казид удаляется в выделенную ему под мастерскую комнату.

До полудня должен управиться. Мы же с девушками посвятим это время медитации, а завтра отправимся пробовать обновленные клинки в ближайшую «нору».

Мой меч Гумалин уже обработал. Вязь рун украшает покрытый аномальным металлом клинок. Причем надписи получились вполне себе аутентичными, под стать предназначению оружия, — резкие и угрожающие. Меч теперь можно использовать как накопитель атакующих техник. Я уже разместил внутри десяток пси-гранат. Удобно, как оказалось. Главное, не забывать подпитывать руны, а то накопленная техника со временем испарится.

До вечера мы медитируем, заодно обрабатываю девчонок своими ментальными волнами. Тоже нужное и полезное дело для их развития. Ведь в школу больше не ходим, и теперь надо выискивать хотя бы пару часов в неделю для совместных посиделок.

— Лакомка, а почему этот иномирский карлик назвал тебя «донья волшебница»? — в перерыве между практиками Светка с подозрением косится на альву.

— Наверное, он меня просто уважает как главную невесту своего покровителя, — усмехается в ответ остроухая блондинка. — Как считаешь, мелиндо?

— Всё возможно, — отвечаю с улыбкой, а Светка подозрительно щурится. Щурься не щурься, но вот когда станешь женой, тогда всё тебе расскажем. А пока молчание — золото.