Газлайтер. Том 9 (СИ)

По дороге заезжаем в новую усадьбу Герци, благо она рядом с трассой в Париж. Визит незапланированный, поэтому хозяева сильно удивляются приезду русского дворянина, да еще на ночь глядя. Но впускают, услышав, что я приехал касательно их старой усадьбы.

— Месье, Данила, чем же мы можем помочь? — сдерживая недовольство, спрашивает глава рода. Кряжистый усатый мужик с заспанными глазами.

Я расположился в кресле у потухшего камина. Щенок по новой привычке уселся у меня на коленях.

— Могу я увидеть Милесу Герци?

— Ммм, это так необходимо? — удивляется глава. — Ведь время довольно позднее.

Я вежливо настаиваю, что да, необходимо, сильно-сильно, и вскоре в гостиную прибывает первая хозяйка щенка. Правда, собакен запомнил ее совсем маленькой девочкой, а сейчас она уже сгорбленная старушка, но он ее сразу узнает и начинает радостно тявкать. Каким-то чудом и бабулька признает в лохматом непоседе своего старого питомца.

— Ломьен! Милый Ломьен! — плачет старушка, когда он с писком прыгает ей на руки.

Глава рода ошеломленно смотрит на них, а я, хмыкнув, встаю и покидаю столь трогательную сцену — пока не защипало даже мою душу, насквозь пропитанную астральной демонщиной и здоровым прагматизмом.

— А где завтррррак, фака? — спрашивает Змейка, кога сажусь в салон и велю водителю трогаться. — Мазака без меня сожрррал? — подозрительно щурится.

— Отдал в хорошие руки, — отвечаю. — Теперь «завтрак» будет кормить эмоциями только свою старушку.

Но Горгона все равно недоверчиво поглядывает на меня — до тех пор, пока откуда-то из-под сидения не раздается звонкий «тяв», а затем из теней прямо мне на колени не выныривает хулиганский щенок.

— Тяв-тяв! — возбужденно виляет он хвостом.

— Похоже, мне от тебя никак не избавиться? — вздыхаю я, теребя ему свисающие уши.

— Тяв!

— Ладно, оставайся, — снова вздыхаю. — Но никакого Ломьена. Будешь Ломтиком.

— Тяв!

Вот и договорились. На всякий случай звоню в дом Герци и предупреждаю, что щенок со мной и в полном порядке. Старушка Милеса на том конце провода понимающе вздыхает и соглашается с выбором пёсы.

Прибыв в парижскую резиденцию, я по-быстрому знакомлю Лену и Софию с новым членом рода, от которого девушки приходят в полное умиление, ну знаете, все эти сусюкающие: «ох, какие вкусные лапки», «мой румяный пирожочек», «мистер кудряшка, а в кого мы такие красивые». Ну а я, махнув рукой, заваливаюсь в постель, конечно, с Леной. Надо же сбрасывать стресс после боевого дня.

На следующий день с самого утра звоню Банкратову. Посол уже в курсе о моем успешном турне в Мелен. Семен Семеныч обещает устроить аудиенцию у Кишелье в ближайшее время. Я всё равно прошу поторопиться, а то мне скоро на пары. Посол относится с пониманием. Только не успеваю я положить трубку, как звонят прямиком из Версаля и просят явиться после обеда. Вот это скорость, Семен Семеныч! Даже если вы не при чем!

— Шеф, ты видел новости? — забегает на кухню взволнованная Софию — в одном халатике, голые ножки так и сверкают. Целительница хватает с барной стойки беспризорный пульт. Оживает выпуклый экран, вмонтированный в стену.

По ящику издали показывают старую усадьбу Герци и рассказывают, как русский дворянин защитил Мелен от террора Демона. Журналисты не жалеют лестных слов в мою сторону. Мол, русский — достойный и отважный воин, настоящий друг Франции.

— Явно с руки Кишелье пошла молва, — задумчиво роняю я, уминая тост с джемом.

— Архиепископ? — заинтригованно спрашивает София, подойдя ближе. — А зачем это ему нужно?

— Для подстраховки, — объясняю. — На случай если Демон недобит. Тогда если произойдет кровавая баня и погибнут жители элитного квартала, то все шишки достанутся мне. Ведь это я уверял, что Демон мертв.

— Но волноваться же не о чем? На самом деле с Демоном покончено? — хлопает глазами девушка.

Я перевожу взгляд на вынырнувшего из тени Ломтика. Щенок подбегает к столу и кавайным взглядом просит угощение.

— Скажем так: он обезврежен, — щелчком пальцев бросаю кубик сыра прямо в распахнутый рот Ломтика.

После обеда наведываюсь в Версаль. В огромном кабинете архиепископа, помимо него самого, сидит и седоусый сударь, которого Кишелье представляет как министра строительства. После традиционных поклонов и расшаркивания с моей стороны архиепископ переходит к делу:

— Что ж, месье Данила, отлично сработано, — произносит архиепископ. — Справились молниеносно как и в Алабмаше. Могу уверить, что теперь вы на шаг ближе к Шуаньи.

Но, похоже, позвали меня не ради рудника.

— Месье Данила, — берет слово министр. — Корона готова выкупить у вас усадьбу за двадцать миллионов франков. Предложение очень выгодное, так как ваш подвиг заслуживает самой достойной оценки.

Архиепископ ничего не добавляет, только смотрит на меня с вежливой улыбкой.