Где апельсины зреют

— Драку я всякую люблю. Даже люблю смотрѣть, какъ мальчишки дерутся, прибавилъ Конуринъ. — Гдѣ билеты продаются?

— Да вотъ касса. Я самъ нарочно для этого пріѣхалъ сюда въ Ниццу. Меня просили взять четыре первыя мѣста, сказалъ Капитонъ Васильевичъ.

— Ахъ, и вы будете! Вотъ и возьмемъ мѣста рядомъ… заговорила Глафира Семеновна.

— Нѣтъ, самъ я не буду. Самому мнѣ нужно завтра по дѣламъ къ одному… посланнику. А я для графа. Графъ просилъ взять для него четыре кресла. Человѣкъ почтенный, именитый… Отчего не угодитъ?

— Ахъ, какъ это жаль, что вы не будете! Послушайте, пріѣзжайте и вы… Ну, урвитесь какъ-нибудь… упрашивала Капитона Васильевича Глафира Семеновна.

— Не могу-съ… Къ посланнику мнѣ зарѣзъ… Непремѣнно нужно быть. Да и видѣлъ ужъ я это происшествіе въ прошломъ году. А вы посмотрите. Очень любопытно. Иной такъ потрафитъ букетомъ въ физіомордію, что даже въ кровь…

— Да что вы!

— Вѣрно-съ. Потомъ ряженые въ коляскахъ будутъ ѣздить. Это въ маскахъ, это весь въ мукѣ и въ бѣломъ парикѣ, кто чертомъ одѣвшись, а дамы нимфами.

— Стало быть даже и маскарадъ? Ахъ, какъ это любопытно! И вы не хотите пріѣхать!

— Посланникъ турецкій будетъ ждать. Согласитесь сами, такое лицо… Но ежели уже вамъ такое удовольствіе, то я могу съ вами послѣ завтра въ настоящемъ маскарадѣ увидѣться. Послѣ завтра здѣсь будетъ маскарадъ въ Казино… Уже тотъ маскарадъ настоящій, въ залѣ. И всѣ обязаны въ бѣломъ быть.

— Позвольте, позвольте… Да какъ-же это у нихъ маскарады въ посту! перебилъ Конуринъ. — Вѣдь въ посту маскарадовъ не полагается.

— У нихъ все наоборотъ. Какъ постъ — тутъ-то ихнее пляскобѣсіе и начинается. А карнавалъ-то здѣсь былъ… Господи Боже мой! По всѣмъ улицамъ народъ въ маскахъ бѣгалъ. Цѣлыя колесницы по улицамъ съ ряжеными ѣздили. Какъ кто безъ маски на улицу покажется — сейчасъ въ него грязью кидаютъ. Не смѣй показываться.

— А какъ-же графъ-то вашъ знакомый?

— Сунулся разъ на улицу безъ маски — носъ расквасили. Тутъ ужъ когда народъ маскарадный вопль почувствуетъ ему все равно: что графъ, что пустопорожняя личность.

— Да неужели? Ахъ, какіе порядки! И всѣ въ маскахъ?

— Всѣ, всѣ.

— Жена моя ни за что-бы маску не надѣла, проговорилъ Конуринъ, вынулъ часы и сталъ смотрѣть на нихъ. — Однако, господа, ужъ адмиральскій часъ. Пора-бы и червячка заморить, прибавилъ онъ.

— Дежене? Авекъ плезиръ, отвѣтилъ Капитонъ Васильевичъ. — Вотъ только билеты возьмемъ, да и пойдемте завтракать.

Билеты на мѣста взяты.

— А куда пойдемъ завтракать? Гдѣ здѣсь ресторанъ? спрашивалъ Конуринъ.

— Да чего луяше на сваи идти! Вотъ въ этотъ ресторанъ, что на сваяхъ выстроенъ, и пойдемте. До сихъ поръ все на землѣ, да на землѣ пили и ѣли, а теперь для разнообразія на водѣ попробуемъ, отвѣчалъ Николай Ивановичъ.

Компанія отправилась въ ресторанъ на Jetté Promenade.

IX

Свайное зданіе, куда направилась компанія завтракать, было и внутри величественно и роскошно. Оно состояло изъ зала въ мавританскомъ стилѣ, театра съ ложами и ресторана, отдѣланнаго въ китайскомъ вкусѣ. Вездѣ лѣпная работа, позолота, живопись. Ивановы и Конуринъ съ большимъ любопытствомъ разсматривали изображенія на стѣнахъ и на плафонѣ.

— А ужъ и трактиры-же здѣсь заграницей! Восторгъ… произнесъ Конуринъ въ удивленіи. — Москва славится трактирами, но куда Москвѣ до заграницы!

— Есть-ли какое сравненіе! отвѣтилъ Николай Ивановичъ. — Странно даже и сравнивать. Москва — деревня, а здѣсь европейская цивилизація. Ты посмотри вотъ на эту нимфу… Каковъ портретикъ! А вотъ эти самые купидоны какъ пущены!

— Да ужъ что говорить! Хорошо.

— Вотъ видите, а сами все тоскуете, что заграницу съ нами поѣхали, вставила свое слово Глафира Семеновна, обращаясь къ Конурину. — Тоскуете, да все насъ клянете, что мы васъ далеко завезли. Ужъ изъ-за однихъ трактировъ стоитъ побывать заграницей.

— Помѣщенія вездѣ — уму помраченье, ну, а ѣда въ умаленіи. Помилуйте, ѣздимъ, ѣздимъ по заведеніямъ, по восьми и десяти французскихъ четвертаковъ съ персоны за обѣды платили, а нигдѣ насъ ни щами изъ разсады не попотчивали, ни кулебяки не поднесли. Даже огурца свѣжспросольнаго нигдѣ къ жаркому не подали. А объ ухѣ я ужъ и не говорю.

— Французская ѣда. У нихъ здѣсь этого не полагается, отвѣчала Глафира Семеновна.

— Ну, а закуски отчего передъ обѣдомъ нѣтъ?

— Какъ нѣтъ? Въ Грандъ отель въ Парижѣ мы завтракали, такъ была подана на закуску и колбаса, и сардинки, и масло, и редиска…

— Позвольте… Да развѣ это закуска? Я говорю про закуску, какъ у насъ въ хорошихъ ресторанахъ. Спросишь у насъ закуску — и тридцать сортовъ тебѣ всякой разности несутъ. Да еще, помимо холодной-то закуски, форшмакъ, сосиски и печенку кусочками подадутъ и все это съ пылу, съ жару. Нѣтъ, насчетъ ѣды у насъ лучше.

Разговаривая, компанія усѣлась за столикомъ. Гарсонъ съ расчесаными бакенбардами, съ капулемъ на лбу, въ курткѣ, въ бѣломъ передникѣ до полу и съ салфеткой на плечѣ, давно уже стоялъ въ вопросительной позѣ и ждалъ приказаній.

— Катръ дежене… скомандовалъ ему Капитонъ Васильевичъ.

— Oui, monsieur. Quel vin désirez-vous?

Было заказано и вино, причемъ Капитонъ Васильевичъ прибавилъ: