Где эльфа последнего дом. Дитя во тьме (СИ)

Город был пыльный и вонючий, — такой же, как порт, из которого эльф начал своё злополучное путешествие, — и не утихал ни на минуту. Даже ночью жизнь здесь била ключом: суетились на улицах люди, грохотали по мостовым запряжённые костлявыми лошадьми телеги. Из подслушанных разговоров Глетчер узнал, что называется это место Гарадд. Зловещее название!

Вампир незаметно скользил по полутёмным улицам, вслушивался в разговоры, всматривался в лица прохожих. Он старался держаться в тени и благодаря этому разузнал много нового. Имя Арсэ повторялось тут часто, едва ли не в каждом разговоре. Так эльф выяснил, что Арсэ уже семьдесят пять лет правил этой местностью, славился эксцентричными выходками и необыкновенной жестокостью. Прочие сплетни не заслуживали внимания.

Стоило подумать о пристанище. На глаза ему попался какой-то кабак, верхний этаж которого сдавался внаём, как гласила кривая вывеска, и Глетчер решил, что может провести пару дней здесь, пока не выяснит всё, что хотел.

Кабак был задымлен, полон пьяниц и случайных захожих, разило горьким пойлом. За одним из столиков оживлённо играли в карты, рожи у игроков были совершенно бандитские. Одному из них, с бельмом на глазу, всё время везло. Он довольно покрякивал и то и дело сгребал со стола монеты в свой карман.

— Сам дьявол у него в помощниках! — воскликнул один из проигравшихся.

Другой же ухватил одноглазого за руку и завопил на весь кабак:

— Шулер! Бейте его!

Мошеннику, как и следовало ожидать, удалось скрыться: он оказался проворнее и опрокинул, убегая, несколько столов, так что преследователи попадали друг на друга. Впрочем, огорчались они недолго и тут же утешились обществом затасканных шлюх.

Не найдя ни одного свободного места, эльф пристроился за стойкой, грязнее которой были только мостовые, однако же никого это не смущало. Кабатчик, оценивающе взглянув на эльфа, грубо сказал:

— Проваливай, бродяга!

Глетчер небрежным жестом вынул из-под плаща несколько золотых монет и швырнул их на прилавок. Кабатчик тут же сделался вежливым и предупредительным:

— Выпить желаете, господин хороший?

— Комнаты свободные есть? — спросил эльф, краем глаза наблюдая за посетителями.

Лицо кабатчика вытянулось.

— Комнаты после заката не сдаём.

— Как это? — удивился эльф, выгибая бровь. — Золото у меня есть, заплатить могу.

— Заплатить-то вы можете, да я взять не могу, — покачал головой кабатчик.

— Почему это?

Кабатчик помялся, но потом ответил:

— Боимся графских приживал. А ну как затешутся?

— Кого-кого? — переспросил вампир.

— А, да ты, господин, верно, нездешний, раз ничего не знаешь? — догадался кабатчик.

— Нездешний, — подтвердил юноша, нервно выстукивая пальцами по прилавку.

Глаза кабатчика округлились, он заметил длинные ногти на пальцах эльфа.

— Вампир, — пролепетал он со страхом, закатывая глаза, будто в припадке или обмороке.

Впрочем, несколько звонких монет быстро вернули его к жизни. Кабатчик вытер со лба пот, посмотрел по сторонам и, понизив голос, спросил:

— Господина Арсэ разыскиваете?

Глетчер неопределённо дёрнул плечом, повертел головой и вдруг застыл с раскрытым ртом, увидев в одном из углов кабака Фарру, которая пила что-то из большой кружки и с аппетитом прикусывала рыхлый бутерброд. Воспоминания нахлынули на него, он быстро встал, движимый ими, и подошёл к ней.

— Фарра! — радостно воскликнул он. — Как ты здесь оказалась?

Но он позабыл, как теперь выглядит. Эльфийка его, конечно же, не узнала. Она испуганно проглотила кусок, поперхнулась, запила его из кружки и отмахнулась:

— Подать мне тебе нечего, иди своей дорогой.

— Так ты меня не узнала? — недоуменно спросил юноша.

— Знать тебя не знаю. А если меня в покое не оставишь, — добавила она с испуганной угрозой, — тебе не поздоровится!

— Но это же я, Камир, — расстроился эльф. — Как же ты меня не узнала?

Её лицо стало холодным, и она проронила:

— Понятия не имею, откуда ты это имя знаешь, однако же не смей его именем называться! Убирайся подобру-поздорову!

— Да раскрой глаза! — Глетчер быстрым движением сдёрнул с головы капюшон, не осознавая, что этим лишь усугубит ситуацию. — Это же я, и теперь не узнаёшь?

Её непонятная агрессивность ошарашила его. Он не понимал, почему она испугалась или почему её взгляд стал таким жестоким, когда он назвался. Он позабыл, что теперь с эльфом, каким он был, ничего общего не имеет.

— Что ж мне сделать, чтобы ты мне поверила… — поморщившись, пробормотал эльф.

Тут взгляд его наткнулся на арфу, лежавшую рядом с эльфийкой. В том, что эта арфа была эльфийская и, может, даже его собственная, он почти не сомневался.

— Ага, — воскликнул он, — я тебе сыграю, и ты мне поверишь!

Он схватил золотую арфу, но тут же с воплем физической боли уронил её и с ужасом увидел, что его пальцы обуглились. Ведь струны на арфе были из солнечных лучей, как он мог позабыть об этом! Глетчер пошатнулся и попятился, вспомнив, кто он теперь. Он накинул капюшон обратно на голову, с горечью произнёс: «Ай-элломэль, коринна! Прощай!» — и с лёгким звоном растворился в полумраке кабака.