Где кончается мир

Час за часом он наблюдал, как дождь стеной льётся на море. К полудню сгустилась тьма. К полуночи тьма сделалась стигийской.

Следующее утро Куилл провёл, нагромождая камни у входа в пещеру, чтобы защититься от ветра. Он прекрасно понимал, что без огня скоро погибнет. Глупыши улетали в море. Олуши пропали. Кладовые Килды истощались. Скоро у Воина не останется в карманах ни крошки еды для детей Хирты. Но пока что у Куилла под рукой был наполовину заполненный клейт, из которого он принёс в пещеру полдюжины птиц. Он думал, что от испуга и злости его желудок съёжился, но от тяжёлой работы голод вновь прокрался в его тело. Первого сушёного тупика он сожрал так, будто это правая рука Кейна и это его плоть он рвёт зубами. Потом съел второго, смакуя каждый кусочек.

Где-то внутри скалы завели свою потустороннюю песню буревестники. Жутковатая это была мелодия. «Словно феи прядут золото под землёй», – сказала Мурдина, впервые услышав её. Куилл повторил эти слова вслух – «Феи прядут золото под землёй!» – и почувствовал, что снова может вдохнуть. В пещере было так холодно, что когда он выдыхал, изо рта вырывался белый пар.

Он захотел пить и высосал из своей одежды дождевую воду, размышляя, как он сможет собрать достаточно воды, если у него нет котелка. Неужели придётся оставить снаружи что-то из одежды, чтобы она намокла, а потом обсасывать её досуха? Нет, он не мог пожертвовать ни одним предметом. Если он когда-нибудь снова почувствует тепло (сказал Куилл себе) – то случится это от воспаления лёгких или если молния ударит его промеж лопаток.

На каменистой площадке у входа были ямы и неровности, но он не осмеливался пить из них, боясь, что заполнило их море, а не дождь. От солёной воды жажда только усилится. От солёной воды мозги замаринуются, и он станет безумным. При мысли об этом в мозг подобно солёной воде начала просачиваться истерия, отчего зрение помутилось, а голова закружилась. Он боялся, что уже стал безумен.

Послышалось какое-то шлёпанье, и что-то – довольно массивное, заслонившее собой солнечный свет, – промелькнуло у устья пещеры. Куилл попятился, углубляясь в пещеру, чувствуя под ладонями гравий и морских слизней. Что это было? Водяной ударил чешуйчатым хвостом по гладким камням? Сине-зелёный люд, сотворённый из сине-зелёной морской воды, обретает плоть на причале, истекая солёным потом? Куилл стукнулся головой о низко нависающий каменный потолок.

Он был так напуган, что его глаза не сразу сфокусировались на вразвалку шлёпающей мимо пещеры бескрылой гагарке. Она остановилась – заглянула внутрь – пошлёпала дальше. Поразительное – но не пугающее – она из себя представляла зрелище: сгорбленная, чёрная и неуклюжая птица размером с небольшого пингвина. Она выдернула Куилла из транса. Увидев её, он почувствовал себя не таким одиноким и напуганным.

Нижняя Хижина казалась огромной без мужчин, остальных мальчишек, груд мешков, сетей, верёвок и корзин для яиц, заполнявших её, когда они только прибыли на Стак Воина. Он мог выбрать любое спальное место. И всё же ему везде казалось или сыро, или неуютно, да и света было гораздо меньше, чем в те летние дни. Кроме того, в воздухе висела невыразимо тошнотворная вонь. Придётся либо притерпеться, либо найти её источник и избавиться от него.

Запах, казалось, исходил из самого тёмного уходящего вниз угла пещеры – слишком низкая расщелина, не подлезть. Так что Куилл лёг на живот и ощупывал темноту, пока его рука не наткнулась на… плоть.

Плоть распалась под пальцами, чем-то сочась и оставляя в его ладони кость. Вытащив эту кость, он обнаружил на ней зубы. Желудок Куилла подпрыгнул так быстро и резко, что он мгновенно метнулся к устью пещеры глотнуть свежего воздуха. Он совал смердящую руку в лужицы воды – солёной, дождевой ли – пить он теперь из них точно не будет – пока не избавился от этого запаха.

Ещё на кости был мех: грубые, короткие волоски.

Он пойдёт назад в Среднюю Хижину. Он расскажет им, что какой-то водяной, какой-то утонувший моряк – может, и Фернок Мор – умер в этой пещере, и тогда они… что? – заинтересуются? посочувствуют? – и позволят ему остаться. Или он отыщет другое укрытие. Но стоило ему подняться с четверенек, дрожа и скуля, как он увидел, что из воды за ним наблюдают трое людей.

Значит, он всё же обезумел. Отчаяние и холод лишили его рассудка, так что из Средней Хижины он скатился прямиком в бездну ужаса и бреда.

– Арф-ф, – сказал один из троих. – Арф-ф, арф-ф.

Тюлени.