Где мы – там победа!

На это ушла почти вся первая ночь. Единственное, что еще выяснилось, так это то, что румынская армия окончательно немцами сброшена со счетов как боевая единица. У большинства румынских солдат не было не то что винтовок, но даже штыков, одни ломы, кирки и лопаты. Работали они соответственно отношению, и оборонительные сооружения были в зачаточном состоянии. Но это здесь, у озера. А предположительная линия обороны тянется до Дуная – километров семьдесят.

Отлеживаясь в течение дня в мелкой рощице, я обратил внимание на странное сооружение. По первому впечатлению – это концлагерь, причем свеженький. Об этом говорили блеск колючей проволоки и свежеокрашенные вышки по углам. Но внутри не было привычных по фотографиям бараков, только два здания: одно в два этажа, второе в один. С некоторой даже претензией на архитектуру. И вот что интересно: в этот странный лагерь, который не лагерь, постоянно приезжали легковые машины с офицерами.

Фрицы принадлежали к разным родам войск, были в разных званиях и проводили внутри от получаса до нескольких часов. К концу светового дня я выделил одну машину, приезжавшую трижды. За рулем был гауптман. В первый раз он привез майора и двух оберстлейтенантов. Во второй – одного оберста. В третий – гауптштурмфюрера СС в сопровождении дамочки в форме оберштурмфюрера СС. С этими он задержался почти на три часа.

После дня наблюдений вчерне сложился план. В километре от нас было еще одно лесонасаждение. Чуть побольше, гораздо гуще и, главное, близко к дороге. Плюс перед рощей дорога делала крутой поворот, и водители вынужденно сбрасывали скорость. А еще там была рытвина в тридцати-сорока метрах от поворота. Она давала возможность определить, нагружена идущая машина или порожняк. Ночь мы провели, обживая новое место. Короткие вылазки к укреплениям показали, что ничего нового мы не увидим – те же унылые румыны и наглые немцы. Вторую половину ночи группа опять отдыхала, надеясь на правильное понимание обстановки командиром. В целом и не зря, я в конце концов понял, что располагалось в этом странном месте. Читал про такое. Это ведь лагерь-бордель. И «работают» там девушки-заключенные. Вообще-то про офицерские бордели я не слышал, но тут многое не так, как в той истории.

Знакомый гауптман проехал мимо нас уже в 9 утра. Ишь ты, какая ранняя пташка. На этот раз с ним была компания пехотных офицеров. Через час они укатили в обратную сторону. Снова он появился уже в 15 часов, на этот раз в сопровождении майора Люфтваффе. Майор выглядел очень молодо и, на мой взгляд, чересчур утонченно. Ждать их пришлось до вечера. В 18 часов 27 минут «Опель» со знакомыми номерами выехал из ворот. Через пару минут он затормозил и, едва миновав поворот, остановился.

Поперек дороги лежал столб. На нем болтались обрывки проводов, но будь сейчас чуть светлее, а немцы чуть наблюдательнее, они бы заметили, что остальные столбы стоят как ни в чем не бывало и провода на них не оборваны. Собственно раздумывать им особо не дали, повязали мгновенно. Столб убрали. В спешно снятую с фрицевских офицеров форму нарядились старшина и один из переводчиков, им она подошла по размеру. Сейчас оба сидели в машине, стоящей у обочины, и ждали сигнала.

Первые три грузовика были груженые. И бог его знает, что там внутри – ящики или солдаты, полог тента опущен. А поскольку грузовые машины тут ездили редко, начала вырисовываться проблема. Но повезло, около восьми вечера на дороге оказался пустой грузовик. Как узнали? Так на той самой рытвине кузов сильно подбросило, гораздо сильнее, чем у груженого. Не зря весь день наблюдали. На дорогу вышел переводчик в форме гауптмана и требовательно поднял руку. Старшина в это время, сидя в машине, вальяжно курил, изображая начальство.

Разумеется, водитель подчинился офицеру. Старший, может, и собирался протестовать, но не успел. Как и намылить шею подчиненному за грубое нарушение инструкций. Потому как в качестве «языков» они нам были без надобности, а вот впечатлить приходящих в себя гауптмана и майора нужно. Обоих за секунду выдернули из машины и свернули шеи, чтобы форму не испачкать. Заодно и пленные офицеры получили массу впечатлений. Кстати, шмотки рядового и обер-ефрейтора оказались моим ребятам не слишком по размеру. Эти истинные арийцы просто гномы какие-то. Но с другой стороны, ребятам из кабины выходить не придется, а через окна выглядит нормально.

В итоге четверо загрузились в «Опель», впереди сидели одетые в немецкую форму. Двое в кабине грузовика, тоже в трофейных шмотках, а мы с переводчиком в кузове, с «языками». Еще в роще я вспомнил одну вещь. Немецкие офицеры, попавшие в плен к американцам, легче шли на сотрудничество, чем те, которых брали наши. С англичанами было сложнее, но в целом и тут фрицы предпочитали сдаваться им, а не Красной Армии. Объективных причин для этого обнаружить не смогли, но так было. Вот я и договорился с переводчиком, что во время допроса он переводит мне не на русский, а на английский.