Где мы – там победа!

Передачу вели с колес, причем двигались на север. Крюк, если судить по карте, очень большой. Правда, по прямой до линии фронта – около семи километров, а так получается пару километров к ней, потом вправо и, петляя, к берегу. Расстояние раза в три больше. Зато немцы, а в радиоперехвате они спецы, начнут нас ловить именно у линии соприкосновения, в своих ближних тылах, а мы уйдем морем. Тихо и без лишнего шума. Условный сигнал выхода этим путем передали сразу после шифровки.

Собственно, так все и получилось. Передав радиограмму, тут же сменили маршрут. Похоронили «Опель» в ближайшем овраге и дальше двигались на одном грузовике. Причем в кабине сидел переводчик в форме гауптмана. Единственного унтер-фельдфебеля, командира поста, который нам попался по дороге, он лениво послал, махнув документами. Унтер, которого посреди ночи сорвали с места и бросили на замену фельджандармов, решил не лезть не в свое дело, и мы поехали дальше. А жандармы в это время перекрывали дороги далеко за нашей спиной.

В назначенное время нас ждал баркас. Группу вместе с пованивающими «языками», доставили на сторожевой катер, причем фрицев умудрились «уронить» в воду. Вроде как постирали слегка. Помогло не очень, но попытка не пытка. Потом, правда, догадались белье с них снять и выкинуть за борт, а им вернули форму. Стало намного комфортнее, да и вид немцы приобрели более товарный. А то привезли бы в штаб каких-то засранцев.

Как нас встречали… Красную дорожку от временных причалов до штаба не проложили, да и почетного караула не было, но вот руки нам жали практически все встречные. В Львином доме (я оказался прав, именно в нем) немцев уже ждали. Их быстро увели, забрали и портфели, хотя большую часть их содержимого составляли презервативы и коньяк. Но я не знаток, может, в немногочисленных служебных бумагах и письмах что-нибудь и есть, пусть даже они не секретные. Нам еще раз пожали руки, пообещали ордена, в крайнем случае медали, и отправили отдыхать.

В первую очередь пришлось напоить переводчика. Парень так и ходил бледный как смерть. Так что я с помощью Палыча раздобыл литр спирта и собственноручно споил подчиненного. Остальные занимались своими делами, а я сидел возле него и слушал. А он ругался. Ругал немцев, румын, потом начал ругать нас. Медленно, мол, наступаем. А пока мы стараемся избежать лишних потерь, фрицы творят вот такое. Постепенно его выкрики стали неразборчивым бормотанием, а потом он заснул. Надеюсь, ему станет легче, когда проспится.

Я вышел из землянки и отправился в баню. После расширения плацдарма появилось у нас и это. Моя группа уже помылась и вернулась в расположение, так что я парился в гордом одиночестве. Зато тазик делить не надо. Помылся, побрился, причесался и вполне довольный жизнью вышел наружу. У входа меня и ждали. Совершенно счастливый Баранчук и капитан с летными эмблемами и моторикой опытного рукопашника. Особый отдел, сразу видно, а форму они и в моем времени носят любую. Плюс пара бойцов в сопровождении, куда же без них.

– Младший лейтенант Яковлев?

– Так точно.

– Попрошу следовать за мной.

Капитан повернулся, не дожидаясь моего ответа. Я пожал плечами и последовал за ним. Солдаты конвоя сначала шли за мной, а потом обогнали и пошли впереди капитана. Не понял? Они меня должны охранять или что? Если нет, то зачем они тут вообще? Судя по вытянувшейся физиономии Баранчука, он тоже ничего не понимал. А ведь всего пару минут назад все было так хорошо! Невнятного, но наглого Яковлева арестовал особый отдел. И вдруг…

В штабе его огорчили окончательно. Капитан его поблагодарил за бдительность и недвусмысленно предложил вернуться к своим обязанностям. Пришлось инструктору возвращаться в политотдел, так и не узнав, чем закончится его бурная деятельность по моему разоблачению. А что она была бурная, мне рассказал сам особист. Баранчук стучал во все двери и дергал за все концы, требуя выяснить личность человека, называющего себя сержантом морской пехоты Яковлевым.

По его сведениям, в десанте числилось трое Яковлевых. Один сейчас находился в районе Мамая, двое были ранены. Причем один, тоже сержант, на нашем участке. В смысле он был из тех ребят, которых присылали к нам в качестве пополнения. Ранило его при расширении плацдарма с неделю назад. Ранение оказалось легким, и он остался в санбате батальона. В общем Баранчук разыскал всех троих и точно выяснил, что это не я. Ни в каких списках я не значился. Были еще жалобы на невнимание со стороны Ольшанского, Митина и «самого» командующего ЧФ Юмашева.