Где мы – там победа!

– А вот так. В моем будущем война длилась четыре года. Немцы дошли до Волги, захватили Крым и рвались к Кавказу. Ленинград был в блокаде три года. Общие потери составили около тридцати миллионов человек. Мало того. В 1991 году Союз распался.

– ЧТО? Не может такого быть.

– Может. И было. Я лейтенантом вылетел из армии и жил в независимой Украине. Работал тренером по восточным единоборствам. Чуть не загнулся от тоски. И когда попал сюда, хотел только одного: чтобы моя страна сохранилась. И мне это, кажется, удалось. Да и война идет по-другому. На данный момент потери меньше трех миллионов. Все потери, включая тяжелораненых и тех, кто остался инвалидом. А в той истории только в Ленинграде от голода и холода умерло больше миллиона. Три миллиона попали в плен в первые месяцы войны, домой вернулись немногие.

– Черт.

– Не то слово. Я тебе это рассказываю, потому что ты будешь работать с Никитой и Михаилом, а они как раз те, кто все это знает. Мишка сам, еще до попадания сюда, вывел теорию о стороннем вмешательстве в сороковом году. А я так обалдел от встречи, что все им рассказал. И еще. Ближайшее время мы будем работать за столом. Но! Я уверен, что как минимум Пенемюнде, а возможно, и еще несколько операций поменьше – это наше.

– Я готов.

– Сейчас да. Но в дальнейшем два раза в неделю у нас четверых – полигон. Для всех остальных в эти дни мы ездим с докладом наверх. Ясно?

– Ясно.

– Ну, вот вроде и все, что я хотел сказать.

– Егор, а ты поэтому женат? Ну, потому что назад точно не вернешься?

– Нет. Я в жену влюбился с первого взгляда. И женился, ни о чем таком не думая. А что возвращаться не стремлюсь – это точно.

– Ну, это мне понятно, с твоей-то историей.

– Ладно, дел у меня еще вагон и маленькая тележка. Завтра в семь увидимся. Кстати, теперь можешь приезжать в форме.

– Само собой. До завтра.

Следующие дни были похожи один на другой. На официальном языке это называется оперативно-штабная работа над предстоящей операцией. А по мне – канцелярщина. Основой для всех дел были расшифровки моих «показаний». На их основании мы составляли планы, уточняли участие частей, их состав, средства доставки и усиления. Для близких по времени десантов сразу готовились оперативные планы. Для дальних решали, когда и кого отводить с фронта на пополнение. Где можно отработать операцию. Как уменьшить потери до минимума.

Со стороны кажется, что если знаешь заранее ошибки – исправить проще простого. На деле все не так радужно. Больше всего занимались, как и обещал полковник, Пенемюнде. И тут вставал вопрос за вопросом. Быстрее, чем за две недели, вывезти оборудование, образцы готовых изделий, документацию и часть персонала не получалось. А держаться ограниченным числом людей и без воздушного прикрытия… Как ни крутили, потери получались страшные.

Все упиралось в средства. Удерживать придется территорию примерно в тридцать километров по периметру. Пролив между этой частью острова и материком узкий, в некоторых местах всего пару сотен метров. Людей много не возьмешь. А учитывая, что часть личного состава будет заниматься погрузкой, а часть это вообще гражданские специалисты, которых нужно охранять как зеницу ока, задача вообще казалась неразрешимой. Но…

Сначала вспомнили, что возле полигона есть аэродром. Значит, есть возможность задействовать истребители. Потом сообразили, что часть грузов можно вывозить транспортной авиацией. А доставлять боеприпасы и пополнение. Да те же зенитки, от пикировщиков отбиваться. Следом, что высадку и захват полигона, а также городка Карлсхаген, где живет сам фон Браун и его инженеры, можно производить одновременно и с моря, и с воздуха. Потом все это менялось, и не раз, но главное – постепенно вырисовывался план будущей операции.

Вот так и работали. Пару раз успели смотаться на разные, чтобы не примелькаться, полигоны. Бегали, ползали, стреляли, метали гранаты. Особенно натаскивали Мишку, который, понятия не имею почему, должен был идти с нами. В конторе, чтобы дать мозгам отдохнуть, занимались рукопашкой. И опять больше всех доставалось Медведю. Кстати, мы в спортзале сооружали узкие коридоры из щитов и тренировались рубиться в ограниченном пространстве. Помню я мясорубку в траншее. Кит, как оказалось, тоже.

К концу октября план операции вчерне был готов. Решили, что непосредственно перед десантом отработают дальние бомбардировщики. Не по нашим объектам, разумеется, а по побережью материка. Самое обидное, что когда я говорю «мы разрабатывали», то это не совсем правильно. А если честно, то и совсем неправильно. Мы там были. И к нам иногда обращались. Но чем дальше, тем меньше. Все-таки штабная работа, тем более на таком уровне, ведется профессионалами. А мы так, консультанты. Уточнить чего-нибудь, да и то редко. Весь запас информации мы давно сбросили.