Где мы – там победа!

И чем меньше мы были заняты, тем тоскливее становилось. Две трети времени мы проводили в спортзале. Туда, кроме нас, никто и не заглядывал. Младше меня по званию во всей нашей конторе были только сержанты из охраны. Тут даже Кит и Мишка, который тоже был капитаном, оказались на уровне обслуги. Я в том смысле, что в таких звездочках тут разве что адъютанты и секретари. Но и отпускать нас не хотели. Когда мы заикнулись Егору, что толку от нас – ноль и лучше бы нам на фронт, нас послали.

– Вы приказ Верховного слышали?

– Так точно.

– Вот и выполняйте. Все, что тут происходит – очень серьезно. Вы должны точно знать, что, где, когда и почему. А повоевать вам дадут, можете не сомневаться.

Нам осталось только козырнуть и отправиться назад, просиживать стулья. Егора, между прочим, мы видели редко. Он, хотя и числился руководителем всей этой организации, больше занимался десантниками. Этот род войск применялся все шире, и забот хватало. Новый зам командующего ВДВ взялся за дело со всей страстью, и полковник Доценко чаще работал с ним, чем с нами. Вводил, так сказать, в курс дела. Кит с Мишкой мне рассказали втихую, разумеется, что в той истории, откуда провалился Егор, Маргелов был самым известным из командующих воздушно-десантными войсками.

В войсках, аббревиатура которых расшифровывалась самими бойцами как «Войска Дяди Васи», его называли «Батя», и он считался десантником номер один. Я сумел отловить Егора, и он подтвердил, что структура, тактика, вооружение, даже форма ВДВ – все это создавалось волей и решительностью Василия Филипповича Маргелова. Рассказывая, он засмеялся:

– Понимаешь, он же для меня, желторотого лейтенанта, был легендой. А тут я его учу тому, что он же в другом времени и создавал. Иногда аж жутко становится. И все время тянет обратиться к нему: товарищ генерал армии. А он и подполковника-то получил только что. Прямо из капитанов. Сам понимаешь, не может заместитель командующего быть из младшего офицерского состава. И так все удивляются, с чего бы это такой карьерный рост. Между прочим, сам Василий Филиппович – больше всех.

Фронт тем временем начинал двигаться. И это движение становилось все стремительней. За месяц с небольшим, считая от момента моего прибытия в Москву, были полностью освобождены от немцев Румыния и Польша. Войска вошли в Словакию, Болгарию и Югославию. На севере началось освобождение Норвегии. Каждый день Левитан сообщал названия населенных пунктов, очищенных от врага. Ощущение у меня странное. С одной стороны, я, как и все, рад победам. С другой – чувство собственной бесполезности просто убивает.

7 ноября я стоял на Красной площади. Советская страна праздновала 25-ю годовщину Великой Октябрьской Социалистической революции. Здесь же были и Кит с Мишкой, и все остальные наши ребята. Егор, который вчера получил звание генерал-майора, стоял на трибуне Мавзолея. Приглашение на специальные места было на двоих, и я позвал Яну. Еще встретив ее на привычном месте у гостиницы, я заметил, что она осунулась. Но поскольку она опоздала, пришлось торопиться, и все, что я успел спросить, касалось Лени.

У него как раз все было в порядке. Проходит подготовку в учебном отряде. Одним словом, жив, здоров и весел. Чего о самой Яне не скажешь. Потом мы встретились с остальными нашими, и я как-то отвлекся. И вот теперь, стоя в толпе, заметил, что она поеживается. Черт, да она в осеннем плаще, а на улице ноль. Я наклонился к ней и тихо спросил:

– Ян, а ты почему так легко одета?

Девушка удивленно посмотрела на меня, потом на свой плащ:

– Не знаю, что было, то и одела.

Так! Что происходит?

На трибуну поднялись руководители страны, и Сталин начал речь. Говорил он о наших успехах, о неизбежном конце фашизма и обязательной победе коммунизма во всем мире. Интересно, ведь мы все рассказали о будущем. И никакой победы коммунизма в ближайшее время не предвидится. Но, наверное, так надо, чтобы люди верили в светлое будущее, которое наступит для них, а не для гипотетических потомков.

Как только речь закончилась и начался парад, я вытащил Яну из толпы. Нашей целью был ресторан гостиницы, ей нужно срочно отогреться и, с моей точки зрения, поесть.

– А теперь рассказывай.

У девушки совсем опустились плечи, она даже ростом стала меньше.

– Мама у меня заболела. И никто не находит чем. Врачи руками разводят и говорят, что с таким не сталкивались.

– И?

– Ну, что и… Денег в доме нет, все, что можно, я отнесла в комиссионку.

– У вас же должна быть как минимум пенсия за отца.

– Есть. Только маму приходится кормить всякими специальными продуктами шесть раз в день. Я на учебе, приходится нанимать сиделку.

Я чуть не лопнул от злости.

– Ну, ты дура, прости за грубость. А ко мне не могла прийти?

– А что ты можешь сделать? Ты же не врач.

– Я – нет. А вот Ольга, помнишь мою сестру, вы в театре познакомились, она да. И причем из лучших.

– Я забыла.

– Понятно. Сейчас отогреваешься, завтракаешь, и сходим обратно на площадь. Ольга там.