Где наша не пропадала

Как выиграл, я не понял. Наверное, слишком сильно хотелось. Не проиграть боялся, не высадки из вагона, а именно выиграть хотел. Да и дурная наследственность должна была помочь. Не мог же внук знаменитого шулера опростоволоситься в такой ответственный момент. Доигрывали уже после остановки, так что на прощальные слезы времени не было. Да и желания. Сашка даже не доиграл, как только понял, что с его картами не победить, бросил их и, ни слова не говоря, вышел.

Когда поезд тронулся, я все-таки не удержался, выглянул из тамбура посмотреть, как он там, но ничего не увидел.

Дождь.

Темнота.

Жуть.

Верите или нет, но стоило заглянуть в эту природную прорву, и, кроме сочувствия, никаких других чувств к недавнему врагу не осталось. Честное слово. Выпустил пары, и все… Возвратился в вагон, и… представляете, кого увидел. Кирюху!

Сидит на лавочке мокрый, как воробей, и смеется. Я кое-как проморгался и спрашиваю, откуда он свалился.

– С крыши, – говорит, и начинает рассказывать, не терпится ему: – Гена-то наш только при девчонках герой. А как один остался, сразу сгорбился. У меня камешек с собой был, я кинул, он как подпрыгнет, и – за поездом вдогонку. Тогда я по-совиному как ухну, он аж присел. Нет, ты бы видел, как он на карачках ползал, должно быть, камень для обороны искал. А Сашка, так тот сразу дрючком вооружился…

– А зачем, – спрашиваю, – на крышу-то полез, спал бы сейчас в теплой постельке и цветные сны смотрел.

– На крыше-то интереснее, – говорит, – и вас проконтролировать хотелось…

Представляете, для того чтобы проследить за нами, проторчал всю дорогу на крыше… Тем, кому не доводилось залезать в поезде выше верхней полки, я поясняю, что там, наверху, даже в солнечную погоду довольно-таки свежо. Ну хоть бы в кабину к машинисту попросился. Нет, ему потребовался самый лучший наблюдательный пункт, чтобы ничто не мешало удовольствию.

Там же, в вагоне, он придумал и новые правила игры, усовершенствованные. Принцип остался прежний, но стартовать надо было с конечной остановки – кто первый проиграл, тому самая длительная прогулка – все по справедливости. Просто, как в прямой пропорции, – и никакого контроля не требуется.

Но на вторую игру он так никого и не подбил.

Кстати, после школы Кирюша поступил на юридический. Ох, не завидую жуликам, которым достанется такой следователь. Но представьте себе другой расклад – вы не виноваты, а он сидит в кресле прокурора…

История с коровой

Вот говорят, что всякий кулик свое болото хвалит. Да ерунда это – не всякий. Здесь возраст надо уточнить. Старый кулик, может, и хвалит, а молодому на своем болоте скучновато. Ему бы куда-нибудь подальше улететь, пусть на такое же болото, но обязательно – не свое. А если по радио каждый день про таежную речку Бирюсу песенки поют да про гидростанции на Ангаре с Енисеем сказки рассказывают – никакого терпежа нет, до того эта гидра заманчива. Не говоря уже про геологические россказни, от них вообще голова кругом идет. Вот, думаешь, у кого житуха: тайга, медведи, рыбалка – сплошные приключения – скорее бы школу закончить и… держись, геолог, крепись, геолог, ты солнцу и ветру брат.

А геологи взяли да сами нагрянули.

Представляете, к нам на болото живые геологи! Потом выяснилось, что они, если уж не преувеличивать, всего-навсего – геодезисты.

Но таких тонкостей поселковый народец не разглядел. Зато выходку разглядели. В первый же вечер начальник их Спартак Иванович заявился в бильярдную и такие дуплеты клепал, такие «штаны» резал на две лузы – закачаешься… и ничего не скажешь. А чего говорить, когда птицу по полету видно? Сделает удар и встанет, скрестив руки на груди, – слегка под мухой, бородища, как у Фиделя, и лысина обветренная до блеска, да еще и в черных очках – геолог, самый что ни на есть.

А на другой день Ванька-крапивник прибегает и говорит, что приезжие геологи набирают подсобных рабочих, ни паспорта, ни метрики не требуют – приходи и зарабатывай, только надо понравиться мастеру.

Если честно, мне очень хотелось понравиться Спартаку Ивановичу.

Но опоздал. Тот уже выбрал себе трех человек и десятерых забраковал. А к нам вышел пухленький мужичонка в сатиновых шароварах, мордашка розовенькая и улыбка до ушей – таких геологов возле поселковой пивной пруд пруди, особенно после бани – и розовенькие, и с улыбочками. Сел на лавочку, поправил прическу, расческу продул. Мы ждем, у каждого грудь колесом, кто-то на цыпочки привстает, а он ни с того ни с сего:

– Отгадайте загадку – чтоб меня употребить, полижите сзади.

Мы варежки разинули, понять ничего не можем – пришли работать, а нам загадку загадывают. Да и загадка-то с душком – полижите сзади – издевается, что ли? На всякий случай смыкаем ряды. Даже не перемигиваясь. Сжимаемся в единый кулак.

А улыбка – хоть завязочки пришей. Щурится на суровые наши рожи. Видит, что ответить не можем, но не торопится, дозреть дает. А потом говорит: