Где не было тыла (Документальная повесть)

— Будьте уверены, товарищи, задание будет выполнено… Кто уйдет за проволоку — дойдет и до Родины, — уверял он.

Во время утренней прогулки, когда в уборной собрались несколько человек, подняли доски пола и два узника опустились в подполье. Держась руками за балку и упираясь ногами в рыхлую стену, они до конца перерыва ножами выкопали нишу, подготовив рабочие места. Затем стали прокладывать основной проход, ссыпая землю в яму уборной. Во время обеденной прогулки «землекопы» выходили на отдых, а вторая смена опускалась в подполье и продолжала работать до вечера. На ночь оставаться в тоннеле было опасно, так как жандармы перед сном проверяли наличие людей в камерах.

На седьмые сутки ночи стали лунными. Это совпало е_ще и с тем, что жидкость в яме быстро поднималась, грозила захлестнуть тоннель. Решили выпустить на волю хотя бы небольшую группу людей. Но успех организации побега был еще призрачен, так как тоннель выходил на поверхность картофельного огорода в 12-—15 метрах от постоянного караула с пулеметным гнездом. Но это не остановило нас.

Выяснили, что тоннель может вместить только одиннадцать человек. Встал вопрос: кто окажется в первой группе? Начали решать на палке: кто верхний — тот уходит. Отобрали. Я остался в тюрьме. Московченко вдруг подошел ко мне.

— Я очень прошу вас — идемте с нами… Как–нибудь втиснем и двенадцатого, — с волнением заговорил он.

Я категорически отказался. И сделал это по многим причинам: во–первых, ноги мои для похода не годились, следовательно, я бы только задерживал товарищей, второе — раз установлен принцип отбора, его нарушать нельзя, это просто нечестно и третье — по моральным и практическим соображениям я должен оставаться в тюрьме, пока не решится судьба всех остальных.

19 июля во время вечерней уборки одиннадцать человек во главе с капитаном Московченко, снабженные продуктами, табаком, спичками, распрощались с товарищами, опустились в тоннель. Было опасение, что беглецы не выдержат скопления газов в тоннеле. Более трех часов томились они в душной дыре. Но как только опустилась ночная мгла, было открыто выходное отверстие тоннеля.

На следующее утро, еще до восхода солнца, караул пулеметчиков обнаружил примятую ботву картофеля и странную дыру в земле. Поднялась тревога. Но беглецы в это время были уже далеко.

Побег одиннадцати советских офицеров из слобозиевской тюрьмы имел серьезные последствия. Через два часа после раскрытия побега о нем уже знал Бухарест. С утра начальник тюрьмы Кирабаш и начальник сигуранцы начали допрос всей нашей группы. Кирабаш жестоко избил переводчика Кирилла Мацкевича только за то, что тот якобы должен был поднять тревогу, узнав о намерении беглецов. С этого дня прогулки не только во дворе, но и по коридору были прекращены. На двери повешены большие замки, усилена внешняя охрана.

Успех побега толкал нас на решительные действия. Группа была охвачена одним–единственным стремлением — к свободе! По румынской топографической карте, привезенной нами из Калафата, мы изучили пути предполагаемого следования от Слобозии на север: дороги, лесопосадки, водные преграды. Слобозия стоит на перекрестке шоссейных дорог Яссы — Кэлэраш и железной дороги Бухарест — Констанца. Река Яломица, омывающая город, в случае выхода из тюрьмы оставалась на юге. Наш путь должен был пролегать по определенному маршруту: рекам Бырлад или Пруту, через Яссы, Бельцы и Днестр… А там Родина!

Мы с Хазановичем пригласили Канабиевского, Коршунова, Собецкого, Шикина и других товарищей участвовать в разработке плана вооруженного восстания.

На днях в лагерь должна была возвратиться большая группа пленных красноармейцев, вывозимая на работы в местные хозяйства. Есть смысл дождаться их. Во–первых, бойцы были физически крепче, во–вторых, численность отряда после объединения увеличится до пятисот человек. А это уже сила, способная на серьезные дела.

Полковник Хазанович и я долго стояли у перил коридора тюрьмы. Отсюда открывался хороший обзор окрестностей лагеря. Мы уже знали, что на запад от города на многие километры тянется лес, где можно будет некоторое время укрыться, но плохо то, что все сосредоточивалось в Бухаресте. Следовательно, для побега лес не имел значения. На востоке — деревни, перелески и пересеченная оврагами и речушками местность, ведущая в сторону моря.

— Нам надо двигаться только на север, — сказал полковник, — двигаться к нашей границе. Туда все наши будут рваться, потому что впереди Родина.

— Значит, решено? — обратился я к нему.

— Конечно. Только надо еще раз все уточнить.

Расходясь, решили утром обсудить конкретный план действий.

Теперь мы с особым вниманием присматривались к складу с оружием, стоявшему в двадцати метрах от здания тюрьмы, за проволокой.

Овладеть складом с оружием охраны тюрьмы и лагеря, а затем в бою завоевать свободу — дело рисковое.