Где нет княжон невинных

И тут же увидел Врахту. Десятник, осторожно ступая по покрывающей северную опору мешанине снега, камней, трупов и искореженных деревьев, медленно приближался к только что образовавшемуся краю пропасти. Лук, как и пристало разумному человеку, он сжимал левой рукой, держа правую в готовности на тот случай, если очередной участок местности вознамерится рухнуть в глубину.

Дебрену было легче: по его стороне лавина не прошла. Достаточно только встать и, слегка наклонившись к югу, чтобы уравновесить собственной тяжестью тяжесть Ленды, двинуться к выщербленному краю опоры.

Ему приходилось помогать себе наклонами корпуса — этому он научился у междуморских рыбаков. Правая рука никуда не годилась. Чертов серп! К счастью, брусчатка не обледенела, а ноги, несмотря на боль, действовали неплохо. Он шел, поворачиваясь вокруг оси и наподобие колодезного барабана наматывая на живот и бедра излишки веревки.

Постепенно веревка начала душить его, но если забыть о том, что он был все ближе к краю, она, пожалуй, раза два сохранила ему жизнь. Стоящий сзади подчиненный Врахты — последний оставшийся в живых солдат — вначале застыл от изумления, пытаясь уразуметь смысл удивительных фокусов Дебрена, а когда наконец понял и выстрелил, тело магуна в некоторых местах оказалось обмотанным тремя слоями толстой веревки.

Наконечник стрелы увяз как раз в одном из таких мест, в каких-нибудь двух пальцах от почки. Чародей на мгновение застыл, но поскольку удар пришелся по более ранним виткам и веревка по-прежнему хорошо держалась на теле, проделал очередной оборот и очередной маленький шажок.

— Жди, когда прикажу, дурень! — гавкнул десятник, который наконец-то добрался до того места, откуда уже можно было увидеть дно долины. Он обхватил локтем обрубок балясины — сироты, оставшейся от воинственных перил, — и наклонился над пропастью.

Дебрен не обращал на него внимания. Он был ближе к краю, и дело у него шло все хуже. Сопротивление веревки возрастало, накрученная на тело часть стискивала ребра, затрудняла дыхание. Вдобавок увеличение угла привело к тому, что веревка уже начинала обертываться вокруг ног. У него было слишком мало сил и не хватало дыхания, чтобы вступать в переговоры. Кроме того, он доверял Збрхлу. А Збрхл доверял если не самому Врахте, то его профессионализму.

Две стопы от края пропасти. Достаточно.

Трещины бежали гораздо дальше позади, а он запомнил мост, который видел сбоку, вполне неплохо, чтобы знать, что уже стоит на нависи. Простреленная нога тоже могла подвести. Лучше не рисковать.

Он ухватился за веревку обеими руками, принялся тянуть.

— Почему бы не сделать это одной стрелой? — как бы равнодушно спросил Врахта. Было тихо, кричать не было нужды. — Попаду в тебя, и оба вы свалитесь.

Дебрен присел, прижал коленом выбранный кусок веревки. Не поднимая головы, он глядел вниз, искал конец конопляной плетенки — и не находил. Пролет моста лопнул косо, и нижние части каменного обрубка заслоняли вид.

— Одна тоже кое-чего стоит, — просопел он.

— Мост — чуточку побольше.

Дебрен вытянул веревку еще на одну стопу. Боже, как тяжело!

— Моста уже нет.

— Факт, — согласился Врахта. — Но обязательства остались.

— Осторожней, господин старший десятник! — крикнул последний его подчиненный. — Это чародей!

— Тише ты, дурень. Сам знаю. Думаешь, почему я время на эту говенную дыру трачу? — Дебрен, который тоже не знал почему, наконец взглянул ему в глаза. — Говорят, приязнь чародея дороже его неприязни. Что вы скажете, господин Дебрен, если я застрелю на месте преступления только непосредственную виновницу? Вы выглядите скверно, а она, — он глянул вниз, — она под нависью болтается. Перетащить будет трудно. Вполне может получиться, что именно девка вас перетянет, а не вы ее. Иначе говоря: может, тем самым я вам жизнь сохраню. Что скажете?

Дебрен приподнял колено, дернул, выбрал следующую стопу конопляной веревки. И тут же полстопы упустил. Правая рука болела все больше.

— Чародеи не любят, — выдохнул он, — когда у них убивают коллег. За меня отомстят. А мы с ней, — он указал подбородком вниз, — одно целое. Или ты убьешь обоих, или я тебя.

Врахта внимательно посмотрел на него. Лук по-прежнему лежал сбоку, на снегу.

— Ты чародей? — Дебрен кивнул. — Цеховой? — Еще один кивок. — Тогда я не понимаю.

— Чего?

— Мне доводилось служить в гвардии. — Десятник не спускал с него глаз. — Я знаю дворцовые обычаи. Наслушался таких историй, что голова пухнет. Но не слышал, чтобы какая-нибудь княжна отдала сердце чародею. За смесь магии с властью, насколько мне известно, и короли, и чародеи такие преступные пары преследуют. Потому что это вроде как воду с огнем перемешивать: рано или поздно так бабахнет, что Виплан задрожит. Я верно слышал, господин Дебрен?

— В общих чертах…

— Вроде бы даже тайный договор подписан под патронатом Отца Отцов. Он якобы запрещает не только супружество, но и просто телесное общение, если один из любовников владеет магией, а второй государством.