Где пальмы стоят на страже...

До чего ж скучно в эти долгие часы, когда все подружки уходят в школу… Что делать-то? Играть никто не хочет. Да и кому играть — нету никого. Дочка красильщика всё сидит, даже не разговаривает вовсе. Тати приходится обходиться одной негритяночкой Зули. Они посадили уже на песке кукурузу и бобы. Настоящую кукурузу и настоящие бобы. Тати тоже хотелось бы ходить в школу и носить за спиной чемоданчик с разными предметами. Сама школа — это не так важно, а вот чемоданчик…

Тати, сидя на ступеньках, царапает что-то на листе бумаги — учится. Она намерена в скором будущем написать письмо братцу, которого просила маму купить. Хочет написать, чтоб поторопился, новый район — просто чудо, море — близехонько… Она, Тати, уже учится — Тати воображала себя в школе…

— Позови маму, — сказала ей, подойдя, заказчица.

— Не могу.

— Как так? Ты ведь послушная девочка. Позови.

— Вы не видите, тетя, что я работаю?!

Она сдвинула брови и задумалась. Через несколько минут она протянула заказчице листок бумаги:

— Читайте, про что тут сказано?

Женщина притворилась, что читает вслух. Тати вскочила, восторженно восклицая:

— Так ведь я именно это написала!

И опрометью бросилась на второй этаж.

— Мамочка, я сама писать научилась! Знаешь, как надо? Ты берешь карандаш и крепко трешь им бумагу — крепко-крепко трешь, и всё. Получается письмо. Вот прочитай…

Мать, улыбаясь, взглянула на бумагу. Потом спросила:

— А тут что нарисовано?

— Тут Бразилия…

И, выхватив листок из рук матери, удобно улегшись на полу, девчушка снова принялась чиркать:

— Мамочка, тебя там внизу одна тетя зовет… Заказчица, я нахожу…

— Так что ж ты сразу не сказала?

— Забыла.

Тати не бывала веселой, только когда спала. И даже во сне, если тронуть ее, девчушка улыбалась. А просыпалась всегда смеясь, как солнце. Когда у матери спрашивали, где ваша девочка, Мануэла отвечала:

— Почем я знаю? Прыгает где-нибудь…

Соседи стращали Мануэлу: «Вы еще когда-нибудь хватитесь вашей дочки. Смотрите, чтоб она у вас под машину не попала. Шоферы знаете какие теперь пошли, мчатся, очертя голову»… Но что она могла сделать? За девочкой некому было присмотреть. А такую разве удержишь?..

Тати любила играть на тротуаре по левую сторону от небоскреба. Очень чудесная сторона. Именно на эту сторону обычно падают из окна разные нужные вещи. Открыв эту великую тайну, девчушка стала просиживать часами, ожидая, что именно упадет. В двери небоскреба всё время входили свертки и пакеты. Тати думала, что все эти дяди и тети, которые ходят с пакетами, живут в небоскребе очень хорошо. Небоскреб — это, наверно, вроде рая. Иногда из окон вылетала стая цветных бумажек, которые Тати старалась поймать, в экстазе. Одна женщина с золотыми волосами — фея, по-видимому, — имела привычку выбрасывать предметы в полной почти исправности. Кстати, она уже бросила к ногам Тати куклу, даже не ломанную, и пустой флакон от духов. Один раз Тати напугала мать, ворвавшись в комнату, перевязанная по талии женским лифчиком, найденным в траве по левую сторону небоскреба. В другой раз она явилась с резиновой клизмой, но мать с криком «брось! брось!» вырвала у нее из рук странный предмет. Тати не понимала такого поведения: мама была прекрасный человек, но делала много глупостей. Ну что плохого в клизме?..

Давно уже ничего не падает с левой стороны небоскреба… Фея, должно быть, переехала… Задрав голову, Тати смотрит вверх — не покажется ли золотоволосая… Нет.

Ну а пока что можно поиграть в классы с негритяночкой. Прыгая через веревку, Тати указывает пальцем на гору Пао-де-Асукар: «Я туда заберусь, вот увидишь!» И, бросив взгляд на окно седьмого этажа, где жила фея: «Какой гадкий сегодня этот небоскреб!.. Когда я заберусь на гору Пао-де-Асукар, я буду бросать камешки в корабли, которые плывут внизу. Мама говорит, что наш папа уплыл в море на корабле…»

Нет, ничего больше не падало с небоскреба. Никаких игрушек. Одежонка Тати высыхала у нее на теле, когда она бегала возле самого моря, подгоняемая холодным ветром, несущим холодные брызги…

На следующий день после пропажи феи девочка еще вернулась поглядеть, нет ли чего новенького в траве. Но посмотреть вверх на окошко феи ей не удалось: что-то будто ударило в голову, всё поплыло куда-то… Одна из соседок кликнула Мануэлу — чтоб скорее подобрала ребенка… Ведь машиной задавит… Продавщица из овощной лавки даже закрыла лицо руками, чтоб не видеть, как задавят ребенка…

— Целый день одна, как подкидыш…

Но шоферы так ловко разворачивались, и шины пели над головой, и Тати дремотно лежала на асфальте, почти посреди улицы… Мануэла спустилась, подняла девочку. Девочка бредила, тяжело дышала в жару. Сменили ей бельишко, вымыли лицо.