Где собака зарыта

– Тут сказано: «Дикий Билл Хикок был у нас проездом и устроил неплохую перестрелку», – сказал Берни. Опять Хикок? Может, он был бандитом? Похитителем Принцессы и Аделины? И – ого! Он стрелял в Клаусон-Веллсе? А я совсем недавно видел вспышку от выстрела! Должно быть, парень вернулся назад и снова затеял стрелять. Преступники вообще редко меняют свои привычки – почти никогда. В нашей работе ты довольно быстро этому учишься.

– Чет! Тише, приятель. Да что на тебя нашло?

Я постарался замолчать, но это было непросто. Я знал: мы все ближе. А Берни это понимал? Я взглянул на него: Берни склонился над рулем, так сильно сжав пальцы, что костяшки побелели; впрочем, в свете приборной панели они отливали зеленым. Да, он тоже знал. Все-таки мы с ним были партнерами. На всякий случай я проверил его ремень – на случай, не взял ли он ложку в ножевую драку – и убедился, что револьвер висит, где ему и положено. Настроение у меня было такое, что я с нетерпением ждал, когда Берни начнет палить направо и налево. Мы были ко всему готовы.

Дорога внезапно расширилась, и мы выехали на улицу, застроенную деревянными строениями. Большинство из них были обветшалыми, а некоторые и вовсе вот-вот грозили обвалиться. Перед нами прокатился большой шар перекати-поля, мелькнув в свете фар, и исчез в темноте. В прошлом я провел много веселых минут, преследуя перекати-поле, однажды даже…

Перед одним из зданий – таким, с качающимися туда-сюда дверьми – была припаркована машина. Такие двери были в каждом вестерне, которые мы с Берни когда-либо смотрели. Значит, это был салун, а в салуне всегда происходят драки и летит во все стороны мебель. Я узнал и машину – желтый фольксваген-жук, в бардачке которого всегда лежит печенье, автомобиль Сьюзи. Берни остановился рядом и заглушил мотор. Он достал из бардачка фонарик и повернулся ко мне, прижав к губам палец. Я знал, что это значит.

Мы выпрыгнули из машины бесшумно, словно ночные тени. Ветер тихонечко завывал где-то в верхушках деревьев. Ой-ей. Берни что, хромает? Да, совсем немножко. Такое иногда случалось после долгих поездок – и все из-за его травмы. Я замедлил шаг и теперь шел чуть позади.

Мы подошли к машине Сьюзи. Окна были открыты, и Берни заглянул внутрь, не включая фонарик. Я чувствовал запах печенья. И еще – запах Сьюзи, очень приятный запах: мыло, лимон, и что-то еще, чем пахла одна только Сьюзи. Запах просачивался через окна слабыми волнами, и погодите-ка минутку, кажется, тут пахло еще…

Берни издал языком тихий щелкающий звук – это значило, что мы должны идти. Мы ступили на что-то вроде тротуара, сделанного из деревянных досок, чтобы направиться к дверям в салун. Дерево заскрипело под ногами Берни при первом же шаге, и он тут же остановился как вкопанный и прислушался. Я тоже навострил уши, но не услышал ничего, кроме завываний ветра. Мы вернулись назад на улицу и пошли вдоль узкого переулка, ведущего за угол салуна. Здесь было очень темно, вокруг плясали странные тени, напоминающие мне человеческие – но никакими другими людьми, кроме Берни, здесь не пахло, так что я не беспокоился. Мы двигались вперед, тихо и неслышно. Ночь нам с Берни всегда нравилась.

Переулок вывел нас обратно в пустыню, за которой начинались низкие холмы – правда, на этом расстоянии они уже не казались такими уж низкими. Мы подошли к салуну сзади. Двери не было, как и, в общем-то, большей части стены. Я различил очертания длинной узкой комнаты, одна стена которой была занятая барной стойкой. За ней висело треснутое зеркало, отражающее свет ночного неба, такое яркое, что мне с моим ночным зрением казалось, что оно почти что светится. В этом свечении легко можно было разглядеть человека, сидящего на барном стуле спиной к нам, а лицом к дверям салуна. На голове у этого человека была ковбойская шляпа, на коленях лежала винтовка. Видел ли его Берни?

Да: он вытянул из-за пояса револьвер. После чего сделал еще один шаг, вскинул револьвер и заговорил спокойным, ясным голосом.

– Оружие на пол, – сказал он. – Встань с поднятыми руками, – человек не шевельнулся. – Ты у меня на прицеле, – продолжил Берни. – Не заставляй меня спускать курок.

Человек сидел неподвижно. Затем откуда-то справа донесся другой голос, от которого шерсть на загривке встала у меня дыбом, хотя голос был таким же спокойным и невозмутимым, как и у Берни.

– То же самое я могу сказать и о тебе, дружок. Бросай пистолет.

Берни опустил револьвер, но не выпустил его из рук. Он повернулся на звук голоса, и я тоже. В тенях стоял мужчина – из-за темноты я разглядеть его не мог, но ясно видел блеск пистолетного дула, направленного прямо на Берни.

– Бросай пистолет, если не хочешь получить пулю в лоб, – сказал мужчина. – Ты арестован.

– Арестован?..

– Департамент шерифа, штат Рио-Локо, – сказал мужчина.

Я услышал быстрые шаги.

– Тогда мы на одной стороне, – сказал Берни. – Мне нужно увидеть ваши…

И тут мужчина в ковбойской шляпе оказался прямо за его спиной, занеся над головой винтовку, словно бейсбольную биту.

– Не дай запудрить себе мозги, – сказал он.