Где сокровище ваше

В конце концов, я решаю оставить возле оврага знак, что я здесь была – рисунок гранатовой бусины. Сначала хотела оставить записку, но потом передумала – я хоть никого и не видела за то время, что сюда приходила, но мало ли… Я подумала, что рисунок всё же лучше. Рисую, как могу и оставляю, придавив камнем.

На следующий день я бегу к оврагу ближе к вечеру. Сразу вижу, что моего рисунка нет. На его месте лежит лист бумаги с нарисованной снежинкой. Какое-то время я сижу на поваленном дереве, пытаясь собраться с мыслями и унять сердцебиение. Так, значит, он был здесь? И он знает, что я хочу его видеть! Мне вдруг вспоминается наше с Кирюшей давнее гадание под Новый год. Я тогда увидела в зеркале мужскую фигуру, показавшуюся мне знакомой. Теперь я уверена, что это был Мороз.

Проходит довольно много времени с тех пор, как я пришла сюда. Волнение постепенно стихает, я успокаиваюсь и решаю, что пора возвращаться. Лист бумаги с нарисованной снежинкой аккуратно складываю и прячу в карман. По дороге домой прихожу к выводу, что к оврагу больше приходить не надо. Мороз, кто бы он ни был, знает, где меня найти. Да и меня и искать не надо, я же от него не прячусь, наоборот, сама ищу встречи.

На следующий день иду к бабушке. Мне хочется посмотреть в её зеркало, то самое, возле которого мы гадали с Кирюшей. Я, как всегда, помогаю бабуле по хозяйству, потом мы пьём чай и разговариваем. Бабушка что-то спрашивает про Антона, я отвечаю, но мои мысли сейчас очень далеко. Моим воображением всецело завладела фигура Мороза. Мне вдруг приходит в голову, что я воспринимаю его как идеал, но я ведь не ребёнок, не подросток, я уже понимаю, что идеальных людей не бывает, что фантазии редко совпадают с реальностью. И реальный Мороз может оказаться не тем, совсем не тем, что я о нём нафантазировала, будучи подростком. Это самый обычный человек с обычными человеческими слабостями и недостатками. И когда я это осознаю, мне ещё больше хочется узнать, какой же он на самом деле. Я подхожу к зеркалу, касаюсь его рукой, смотрю в него, и мне кажется, что в его створках мелькают фигуры. Появляется прозрачная дымка, и в ней в одной из боковых створок я вижу лёгкий женский силуэт, а в другой створке – мужской. Я моргаю, трясу головой, видение исчезает. А я потом долго думаю, что же это было. Наверное, померещилось от переутомления в последние дни. Хватит бегать по лесам и оврагам, пора, наконец, отдохнуть и подумать о будущей работе.

Поскольку я окончила университет с красным дипломом, мне настойчиво советовали поступать в аспирантуру. Даже, можно сказать, уговаривали целый год. Конечно, это было очень заманчиво и соблазнительно. Заниматься наукой мне казалось очень привлекательным. Но тогда пришлось бы согласиться на преподавательскую деятельность, а это мне совсем не нравилось. И вообще, меня больше привлекала работа аналитика. К тому же я уже несколько лет сотрудничала с издательством, переводила для него зарубежные издания, в основном детективы, фантастику и фэнтези. И когда моя учёба подходила к концу, издательство предложило мне постоянную работу. Я долго колебалась между работой переводчика и работой в информационно-аналитической службе. Разговаривала на эту тему и с родителями, и с бабушкой, и с дядей Герой. Родителям больше нравилась профессия переводчика, потому что была для них более понятной. Они считали её интересной, творческой, что, в общем-то, так и есть. И самое главное – безопасной. Дядя Гера считал, что мне больше подходит работа аналитика – и по способностям, и по складу характера. Андрей Михайлович тоже звал меня к себе. В результате всех обсуждений и разговоров я решила согласиться на предложение дяди Геры и Андрея Михайловича и в начале сентября вышла на работу в отдел аналитики, которым заведовал Андрей Михайлович. В конце концов, оставлять работу в издательстве было необязательно, ведь можно же было заниматься переводами и в свободное от работы время, в отпуске, например, или в праздники. И выходные тоже никто не отменял.

А одним из первых, кого я увидела, придя в отдел, был тот самый человек, который приезжал в нашу школу с комиссией, состоящей из вузовских преподавателей.

– Вы? Вы здесь? – Я ошарашено смотрела на него, пытаясь вспомнить имя и понимая, что ведь имени-то его я никогда и не знала.

– Юрий Викторович. – Улыбается он.

– Вот это неожиданность! А я-то думала, что вы преподаватель. Хотя нам никто Вас не представлял, как других членов комиссии, когда они на уроках присутствовали.

– Правда? Нет, я думаю, ты всё-таки догадывалась. А преподавать я действительно преподаю. Не постоянно. Время от времени.

Я хочу спросить его о тех днях, когда он посещал нашу школу, а именно – почему никогда не вступал в разговоры с другими учениками, а только слушал, стоя в стороне, но не решаюсь.