Где танцуют тени

– Когда здоровый молодой человек, имеющий дело с опасными личностями, внезапно умирает… Скажем так, если я в этой жизни чему-то и научилась, так это не принимать будто бы случайных совпадений за чистую монету.

Себастьян подождал, пока седобородый мужчина поставит на столик кофе и отойдет.

– Давно вы живете в Лондоне?

– Почти десять лет. Сначала уехала в Италию, потом на Майорку, – мадам Шампань откинулась на стуле, поигрывая пальцами по чашке. На полных губах зазмеилась загадочная улыбка. – А знаете, я была знакома с вашей матушкой. Вы похожи во многом… хотя и не во всем.

Виконт сохранял внешнее спокойствие. Восемнадцать лет назад, в один из жарких безрадостных летних дней после смерти старших Себастьяновых братьев, графиня Гендон инсценировала собственную гибель и сбежала на континент со своим тогдашним любовником. Девлин оплакивал мать почти полжизни, прежде чем обнаружил, что она в действительности жива.

И это оказалась только первая из горьких истин, которые ему довелось узнать.

Долгие месяцы с момента этого открытия Себастьян пытался проследить судьбу леди Софии. Агенты виконта отправились по ее следам в Венецию, затем во Францию, но там уперлись в стену, возведенную войной и неким необъяснимым, пугливым молчанием.

– Вы встречались с ней в Венеции? – поинтересовался Сен-Сир тоном, в котором звучали невозмутимость, небрежность и все то, чего не было в его сердце.

– Да, она жила в одном из этих осыпающихся старых дворцов на Большом канале с… – мадам замялась.

– С любовником? – подсказал Девлин.

Грустная, сочувственная улыбка коснулась губ собеседницы.

– Да. Графиня устраивала великолепные музыкальные вечера – вот так мы с ней и познакомились. Видите ли, ее возлюбленный являлся не только поэтом, но и талантливым композитором. Они были очень счастливы. Но потом он умер.

Виконт кивнул. По полученным сведениям леди Гендон впоследствии сошлась с одним из наполеоновских генералов, но Себастьян не мог знать, длится ли по-прежнему эта связь.

Неожиданно Анжелина Шампань протянула руку и коротко дотронулась кончиками пальцев до кисти Девлина.

– Можете не тревожиться, что я кому-либо разболтаю. Прошлое мертво, а нам, оставшимся в живых, следует двигаться вперед, не правда ли?

Сделав паузу, мадам неторопливо отпила глоток кофе. В ее чертах, исполненных хрупкой, неземной красоты, угадывалась напряженность, наводившая на мысль о горе и трагедии, перенесенной со спокойным стоицизмом, и что-то еще – загадочное и затаенное.

– Вам известно, что Росс служил в министерстве иностранных дел? – спросила она.

– Хотите сказать, его работа имеет какое-то отношение к его смерти?

– А вы сомневаетесь? Вся Европа объята войной уже сколько? Больше двух десятилетий? За эти годы альянсы между государствами множество раз распадались и создавались заново. Но, по моему убеждению, однажды историки оглянутся на нынешнее лето и со временем признают его одним из поворотных моментов.

– Из-за вторжения Наполеона в Россию?

– Даже без успехов Веллингтона в Испании это было в высшей степени неразумно. Но так как ситуация складывается на данный момент, – презрительно поджала губы мадам, – сия глупость оборачивается безумством. Десятки тысяч погибнут. Возможно, сотни тысяч. Наши потери и без того громадны – слишком много мертвых, слишком многое из того, что некогда делало Францию великой, уничтожено. А теперь еще и это безрассудство.

Девлин любопытствовал про себя, сколько у мадам Шампань осталось родственников во Франции, которые, возможно, даже служат в легионах, наступающих на Москву в то самое время, пока они тут разговаривают.

– Наполеон заявляет, что царь не оставил ему выбора.

– Выбор есть всегда, – с явным раздражением выдохнула собеседница. – Война России со Швецией закончилась Петербургским союзным договором [13], а с Турцией – Бухарестским миром [14]. Обезопасив себя с севера и с юга, русские теперь могут бросить все свои силы против французов.

– Но ведь им приходится противостоять не одной лишь Франции, – напомнил Себастьян. – Наполеону удалось создать новый союз и повести против России Пруссию и Австрию.

– Только потому, что прусский король Фридрих Вильгельм оказался перед выбором: либо войти в военный альянс с Наполеоном, либо лишиться короны.

– А Австрия?

– Австрия мало что теряет и много чего приобретает от противостояния между Францией и Россией, и Меттерних [15]прекрасно это понимает.

Мадам Шампань была необыкновенной женщиной: умной, хорошо осведомленной о последних событиях и без колебаний высказывающей собственную точку зрения. В то время как большинство аристократок ценою мучительных ухищрений защищали белизну своей кожи от солнца, хозяйка кофейни явно намеренно подставлялась его жарким лучам, и виконту было любопытно, почему.

– Вы проявляете интерес к дипломатическим вопросам, – заметил он.

– Разве война не заставляет всех нас изучать дипломатию? Однажды Наполеон заявил вдове маркиза Кондорсе [16], что презирает женщин, встревающих в политику. Знаете, каков был ответ?

Девлин отрицательно мотнул головой.