Где-то рядом. Часть 2

Раньше Дин оказывал и другим людям подобные услуги. Через камеру он показывал им тот их привычный мир, от которого они были вынуждены отказаться. Дин был их глазами, ушами, руками. Но тех, кто скучал по своим прежним занятиям, осталось теперь мало. Один раз Дину довелось запускать воздушного змея. Это было здорово. Человек оплатил змея и Дин забрал его на складе, а потом они вместе смотрели в небо. Яркий змей с длинным хвостом взмыл ввысь и долго парил, удерживаемый Дином. Странно, вроде бы такое бесполезное занятие, но какой восторг вызывало оно, как завораживал этот, похожий на парившую птицу, «Семицвет». Тот человек, что заказал этот удивительный полёт, он тоже был в этот момент счастлив, Дин это почувствовал. Дин с удовольствием пережил бы ещё раз тот день, но змея ему пришлось отдать хозяину, а полёты больше никто не заказывал.

Люди, закрывшись в квартирах, погрузились в созданную ими цифровую среду. Там они теперь работают, творят и отдыхают. Программы симуляторы заменили людям весь тот мир, что их окружал. Теперь, чтобы покататься по морю, посоревноваться и даже поужинать в ресторане, достаточно было всего лишь оплатить доступ к соответствующему сервису. Люди знакомились, общались, встречались, не выходя из стен собственных квартир. Друг друга они видели только лишь через объективы камер. Чтобы мужчине и женщине встретиться лицом к лицу, надо было создать семью. Разрешения на брак дожидались месяцами.

Пятая волна пандемии была опаснее всех предыдущих. Вирус, казалось, стал вездесущ. Он обнаруживался у всех. Дин не помнил уже, насколько тогда увеличилось количество смертей, но людьми окончательно овладел страх. Они стали бояться общаться даже с членами собственных семей.

Дин оказался сейчас на противоположной от его района части склона. Было красиво. Солнце стояло ещё высоко, но уже чувствовалось, что день близится к концу. Дин заметил, как возвращается на свой склад грузовик соседнего района.

Весь город был теперь поделён, Дину нельзя было покидать свою зону. Там, в соседнем районе, работает кто-то подобный ему, единственный, кому принадлежит та область настоящего, живого мира, с границами из красных лент. Возможно тот, кто сидит сейчас в кабине грузовика, тоже это ценит и счастлив. Он, подобно Дину, радуется тому, что может наслаждаться солнцем и небом, слышать щебетание птиц. Улицы были пусты и тихи, это означало, что, выйдя из кабины грузовика, можно будет, прислушавшись, услышать звук ветра.

Когда-то у Дина был напарник. Они работали вдвоём. Вместе катались они, выполняя заказы, вместе доставляли грузы, по очереди водили грузовик. Болтали, частенько спорили и делили оставшийся в их распоряжении мир на двоих. Они с Дином были разными, но их объединяла искренняя привязанность к реальному живому миру. Они работали вместе с начала пятой волны. К тому времени выяснилось, что каждая из вновь создаваемых вакцин, в конечном счёте, оказывается неэффективна, а каждый массовый выход людей из своих квартир неизбежно ведёт к возобновлению пандемии. Все в очередной раз оказались загнанными в свои жилища, Дин же с напарником работали вдвоём, обслуживая весь район, а потом у напарника обнаружился вирус. Он чихал целый день, а на следующий приехал патруль и забрал его. Дин хотел было сообщить патрулю, что просто зацвела амброзия — жёлтый невзрачный цветок, являющийся мощным аллергеном. Ветер доносил её пыльцу с полей. Но то, что творилось сейчас в умах людей, Дин назвал про себя «пандерией». Это был уже не просто страх перед эпидемией, к пандемии примешалась настоящая истерия. Люди боялись всего. Любого признака, похожего на тот, что вызывает вирус, было достаточно для того, чтобы человека заключили в изолятор. Карантин был строжайший. Дин попытался вспомнить, встречал ли он когда-нибудь потом тех, кого забрал однажды патруль, но припомнить таких не смог. Чёрная машина приезжала быстро и никого обратно уже никогда не привозила. Хроники только множили количество смертей. Дин хотел было сказать, тем, кто приехал за напарником, что у того, по всем признакам, просто обычная аллергия. Но, во-первых, во времена бушующей «пандерии», вызывающей панику при любом признаке простуды, ему бы никто не поверил, а, во-вторых, в отсутствие напарника, он понимал это, и в тайне этого хотел, ему одному оставался весь мир. Всю полноту своего одиночества Дин ощутил на следующий день, после того, как лишился напарника. Минут пять он даже по тому скучал, но, когда Дин понял, что может теперь, жить в своём ритме, не подстраиваясь под того, кто бывало, очень ему докучал, Дин ощутил настоящую свободу и радость. Он остался совсем один и неожиданно это ему понравилось. Ему достался целиком весь район, который он так полюбил. Можно было жить, трудиться и наслаждаться тем, что каждый день так неповторим и так не похож ни на какой другой.