Где-то рядом. Часть 2

Солнце неумолимо двигалось к горизонту, а у Дина оставалась ещё пара дел. Настало время проверить, зацвели ли сегодня розы. В парке остался старый розарий. Теперь за ними никто не следил. Цветы стали дикими и росли сами собой. Дождь поливал их, ветер обламывал старые ветви, снег укрывал. Дин регулярно приходил полюбоваться цветами и знал, казалось, каждый бутон. В эту пору цвели красные розы, жёлтые, жёлтые с красной серединкой, ярко-розовые и бледно-розовые, Дин же дожидался цветения белых. Их пышные ветвистые кусты уже выкинули бутоны и теперь, дразня Дина, каждый день были готовы раскрыть их, но ждали, не распускались.

Дин, подгоняемый неизбежным приближением заката, поспешил к кустам. Белые бутоны раскрылись! Не все, но три нежных, покачивающихся на ветру бледных цветка, распустились. Дин застыл, цветы были великолепны. Плотные белые прожилки выделялись на полупрозрачном дымчато-белом фоне каждого листка, края же листьев были какого-то изумительного розоватого цвета. Дин любовался. Он рассматривал каждый цветок, удивляясь искусству создавшего их творца, когда услышал какое-то движение за кустами. Он заглянул за листву и от неожиданности отпрянул. Двое подростков — парень и девушка, удивлённо смотрели на него. Что они делали? Откуда взялись? Кто они? Кто разрешил им покидать дом? Увидев Дина, дети, испугались. Девушка боязливо выдернула руку из руки парня, рядом с подростками валялась бутылка, в волосах у девушки был сорванный с куста четвёртый распустившийся цветок, самый крупный, самый красивый. Дину надо было срочно принять решение. Формально, нарушители изоляции не относились к его району, парк вообще никому не принадлежал. Дин пытался отыскать в памяти инструкцию собственных действий в подобной ситуации. Должен ли он сообщить о нарушителях? В тот же самый момент подростки, видимо, лихорадочно пытались сообразить, спрятаться ли им или же побежать, и что делать с обнаружившим их Дином? Дин силился найти основания сделать сигнал в органы надзора. Подростки, переглянувшись, кажется, решили Дина устранить.

Всё разрешилось быстро и само собой. В прозрачной тишине Дин своим привыкшим к отсутствию звуков слухом уже слышал слабый, но, в то же время, ясный гул лопастей неумолимо приближающегося вертолёта. Ну конечно, как он мог забыть о том, что перемещения всех людей давно отслеживаются. На что надеялись эти дети? Как им вообще удалось забраться так далеко? Как они смогли выбраться из своего района?

Люди в защитных костюмах с отличительными знаками работников патруля на рукавах опустились бесшумно и быстро. За доли секунды было всё решено. Подростки сопротивлялись. Парень пытался вырваться, девушка кричала, но что могли сделать они против тех, кто был натренирован выявлять и изолировать нарушителей режима пандемии. Патрульные действовали слаженно и чётко, и вот уже дети были заключены в вертолёт, тот взмыл в небо, обдав оставшегося в одиночестве Дина, мощным потоком воздуха. Дин бережно поднял с травы растоптанный белый цветок, ещё несколько минут назад украшавший причёску девушки. Листья его были растерзаны и безвозвратно смяты.

Что наделали эти дети? Зачем? Покидать свои жилища категорически запрещено. Чтобы прийти сюда им пришлось оставить дома все свои электронные гаджеты, браслеты смартфоны, по которым их могли бы отследить. Они пришли сюда, свободные от всего, только для того, чтобы побыть вдвоём. Для чего? Чтобы лишь удовлетворить зов природы. Не нашли места для уединения в здании? Люди их возраста давно привыкли не стесняться объективов вездесущих камер. А они? Что им было нужно здесь?

Дин рукой провёл по траве, пытаясь разгладить смятый её покров, с сожалением посмотрел на сломанные подростками ветви розы.

Их не вернут, он в этом был уверен. Все те, кого забирал патруль, уже не возвращались. Неужели дети этого не знали? Или там, в зданиях, людей держат в неведении? Неужели они не знают, что происходит с теми, кто может быть заражён? Знают ли они, что заражённым считается любой, кто выйдет наружу? Формально, переносчиком вируса был и сам Дин, но он был особенным, он был один и был изолирован от тех, кто оставался в домах.

Стоило ли бессмысленное увлечение детей их сломанных теперь навсегда жизней? Дин посмотрел на скомканный, смятый белый цветок. Их уже не вернуть…

Дин снова попытался разровнять траву и бросил это занятие. Трава поднимется сама, а вот сломанным ветвям никогда уже не быть одним целым с кустом. Дин взял их, на них были бутоны, много бутонов.

Почему везде, где появлялись люди, они оставляли свои разрушительные следы? Дин всё понимал, людям по праву рождения принадлежал весь этот мир. Их разумность давала им право властвовать над животными, растениям, цветами… Но почему всегда так грубо, так губительно, так варварски обращались они с тем, что и без того готово было им подчиняться. Что за неуёмная страсть всеобъемлющего превосходства?