Где Цезарь кровью истекал

Мак-Миллан не шелохнулся. Я встал, взял у него блокнот и опустил себе в карман. Мак-Миллан, казалось, не заметил этого.

— Вы, видно, спятили, — сказал он наконец. — На выгоне находился Цезарь. Гикори Цезарь Гриндон.

— Нет, сэр. В том-то и загвоздка. На пастбище определённо был Гикори Букингем Пелл. Это доказывают зарисовки, что я сделал в понедельник, и я был в этом уверен задолго до того, как мистер Беннет предоставил в моё распоряжение картотеку. Я заподозрил, где собака зарыта, ещё в понедельник днём. В понедельник ночью я знал уже наверняка. Я не знал, что его кличка Букингем, так как никогда не слышал о нём, но был убеждён, что это не Цезарь.

— Вы мерзкий лжец! Кто вам сказал…

— Мне никто ничего не говорил, — поморщился Вульф и расплёл толстые пальцы. — Позвольте мне внести предложение, сэр. Дело чрезвычайно серьёзное, и пустой болтовнёй мы ничего не добьёмся. Вы ведь понимаете, к чему я клоню: я собираюсь доказать, что Клайд Осгуд и Говард Бронсон погибли от вашей руки. Вы не сможете меня опровергнуть, пока я не изложу своих доводов. Оскорблениями вы тоже ничего не добьётесь. Давайте будем взаимно вежливы. Я не докажу вашей вины, крича на вас «убийца!», а вы ничего не докажете, обзывая меня лжецом или разыгрывая удивление. Вы прекрасно знали, зачем я вас пригласил.

Взгляд Мак-Миллана не утратил твёрдости. Как и голос.

— Вы попытаетесь это доказать?

— Да. Я уже доказал, что на пастбище был не Цезарь.

— По этой пачкотне? Всякому ясно, что это дешёвый трюк. Кто поверит, что, стоя на валуне, вы рисовали быка?

— Кое-кто поверит. — Вульф взглянул на меня. — Арчи, пригласи мисс Роуэн.

Я кубарем скатился с лестницы и помчался к гамаку, где меня ждала Лили. Она повисла у меня на руке, что пришлось стерпеть в интересах дела, и я потащил её за собой. Лили не сопротивлялась, но, когда мы поднялись по лестнице, уже немного запыхалась. По тому, насколько спокойно она поздоровалась сначала с Вульфом, потом с Мак-Милланом, я вынужден был признать, что она способная ученица.

— Мисс Роуэн, — заговорил Вульф, — помните ли вы, как в понедельник днём бык загнал меня на валун?

— Конечно, помню, — улыбнулась она.

— Сколько времени я там простоял?

— Ну… пожалуй, с четверть часа. От десяти до двадцати минут.

— Что делала тем временем мисс Пратт?

— Она побежала за машиной, потом подъехала к пастбищу, потом препиралась с Дэйвом из-за ворот, потом поехала к вам.

— Что делал Дэйв?

— Размахивал руками и спорил с Эска… с мистером Гудвином и с Каролиной. И всё это время прыгал, как козёл.

— Что делали вы?

— Смотрела во все глаза. Главным образом на вас. Зрелище было прелюбопытное — вы и бык.

— Что делал я?

— Вы вскарабкались на валун и минуты две-три стояли, сложив на груди руки. Потом достали из кармана нечто вроде записной книжки и начали что-то писать или рисовать. Время от времени поглядывали на быка, словно рисовали его портрет. Вряд ли вам такое взбрело в голову в подобной ситуации, но выглядело всё именно так, как я сказала.

Вульф кивнул.

— Сомневаюсь, чтобы вам пришлось повторять это на суде, но, если потребуется, вы сделаете это?

— Конечно. А почему нет?

— Под присягой?

— Конечно. Хотя особого удовольствия мне это не доставит.

— Но вы согласны?

— Да.

Вульф повернулся к скотоводу.

— Вам угодно спросить её о чём-нибудь?

Мак-Миллан посмотрел на него, но промолчал. Я распахнул дверь.

— Достаточно, мисс Роуэн, благодарю вас.

Выйдя из комнаты, она остановилась и сказала:

— Проводи меня до гамака.

— Беги, порезвись одна. Занятия окончены. — Она скорчила мне рожицу и убежала, а я закрыл дверь и уселся на свой стул.

— Я по-прежнему утверждаю, что это трюк, — сказал Мак-Миллан. — Чертовски грязный трюк. Что у вас ещё?

— Всё, сэр, — вздохнул Ниро Вульф. — Но советую вам подумать. Предположим, вам предъявят обвинение в убийстве Клайда Осгуда, и состоится суд. Мистер Гудвин покажет, что я стоял на валуне и рисовал быка. Мисс Роуэн засвидетельствует то, что вы сейчас слышали. Я скажу, что рисовал быка, и присяжные сравнят мои наброски с формулярами Цезаря и Букингема. Разве этого не достаточно, чтобы доказать, что на пастбище был Букингем, а не Цезарь?

Мак-Миллан буквально пожирал его глазами.

— Отвечу на ваше обвинение в том, что это трюк, — продолжал Вульф. — Предположим, что да. Но вам ли меня упрекать? Я собственными глазами видел, что на пастбище находился Букингем. У меня была возможность рассмотреть его вблизи. Вдобавок я изучил формуляры с окрасом. У Букингема на левом плече было белое пятно, а у Цезаря — нет. У быка на пастбище такое пятно имелось. Белая полоска на морде Букингема заканчивается ниже глаз. У Цезаря она короче, но идёт немного выше. А я мало того, что запомнил морду быка днём на пастбище, ещё и пристально рассмотрел её ночью при свете фонарика. Это был Букингем. Вы это знаете, как и я, а присяжные убедятся, когда я продемонстрирую рисунки. Потом мистер Гудвин и мисс Роуэн дадут свои показания, и истина будет окончательно установлена.

— Что ещё?

— Всё. Разве мало?