Где ты, маленький «Птиль»

— Уль Горгонерр, — сказал он. — Долгой жизни, это Орик. Вечером вы просили меня быть на совещании и я буду, тем более, что наши гости приглашены в клуб технициума не для беседы, а для чисто дружеской встречи. Среди студентов есть один кулачный боец, который предложил устроить показательные, но классные бои для наших гостей… Да? Одобряете? Вы не могли бы попросить вашего секретаря позвонить в мой клуб главному тренеру, чтобы он выделил троих лучших бойцов, один есть. Именно лучших. Мне неловко просить его об этом, я бы хотел оставаться его учеником, а не членом правительства, которому он не может отказать. Благодарю вас.

Обед прошел размеренно и спокойно, наверное, потому еще, что, как это ни странно, общий тон задали моро — Олуни и Кальтут: они молчали. Остальные беседовали очень тихо.

— Палиф, — сказала Пилли, — вы хорошо ведь относитесь к геллам?

— Да, вполне. Я бы даже хотел стать геллом, — улыбнулся он.

— Даже при наличии машины? — спросила она.

— Нет, — сказал он, — сначала разобравшись с ней.

— Уль Владимир, — сказал Орик, — считает, что машина обязательно в квистории, дверь в помещение, где она стоит, — обязательно невидима, а потому — в кабинете квистора, может быть даже — это сейф.

— Это лишь мое предположение, — сказал папа.

— Неплохое, — сказал Палиф. — А чем бы я мог помочь? Папа достал из кармана куртки сигнализатор «Птиля», передал его Палифу и сказал:

— Я пока отключил его. Простите нас, этот аппарат сообщает нам, не делается ли чего плохого с нашим космолетом, пока он стоит внутри корабля Карпия. Мы с сыном были сегодня на нашем «Птиле» и, летя обратно, проделали один эксперимент. Для нас, землян, все это связано с птицами, и я прошу прощения за включение птиц в эту тему, так как вы — птицы.

— Не ожидал, — сказал Палиф. Все, кроме моро, рассмеялись.

— Особенно, геллы, — продолжал папа. — Я исходил из посылки, что за многие века развития некоторые различия, скажем так, в химии тела политоров и геллов закрепились.

— Вполне допустимо, — сказал Палиф.

— Может быть, этим и объясняется разница реакций политоров и геллов на биополе машины.

— Вот именно, — сказал Палиф. — Разница некоторых желез.

— Еще находясь сегодня на «Птиле», я включил на нем наш поток биополя, правда, потом частично перекрытого, к счастью, стенками корабля Карпия. Когда мы быстро летим над Землей в воздушном пространстве, мы включаем этот мощный поток биополя, и птицы, чувствуя его, «сходят с курса» корабля, а раньше они часто гибли. Так вот, на этом сигнализаторе есть шкала, регистрирующая силу потока биополя. Мы с Митей включили его, отлетая на машине от Карпия; он показал небольшую дозу, и, пока мы отлетали, доза эта упала до ноля, а когда приблизились к Тарнфилу, летели по нему и подлетели метров на сто к квистории, стрелка шкалы была на максимуме, на пределе. Наше «поле» — для птиц, и у вашей машины «поле» — тоже в расчете на птиц… геллов…

— И не есть ли это доказательство, что машина в квистории? — спросил Палиф. — Хм, хотя теперь я почти в этом уверен, — добавил он. — Не знаю, что мне мешает сказать просто «да», может быть, сознание того, что геллы — давно не птицы, что наши птицы, возможно, биологически очень несхожи с вашими или несколько несхожи. Может быть, есть разница какая-то в типах наших аппаратур… Но тогда на что же в квистории реагирует эта ваша «штучка», если в этом здании только политоры и, кроме предполагаемой машины, нет миллиона маленьких птичек галли, чтобы был такой эффект?

— А что, — сказал папа, — если политоры иные, чем геллы… но все же — птицы для нашей «штучки»? Трэг, — сказал он. — Клуб технициума далеко от квистории?

— Хорошая мысль, — сказал Палиф, — если моя догадка верна.

— На другом конце города, далеко, — сказал Трэг.

— Отлично.

— Наша штучка не очень чувствительна, скоро мы увидели на ней ноль, когда отлетели от космодрома. И полную реакцию — возле квистории. В квистории тьма политоров, и если это реакция на них, как все же на птиц, это можно проверить сегодня в клубе, где не будет геллов. — Толково, — сказал Палиф.

— Когда я слушаю этого мальчика и его папу, я иногда думаю о тех, верующих в Чистый Разум, которые говорят, что когда-нибудь он пришлет нам своего гонца, чтобы избавить нас от раздоров, — и Пилли добавила: — Обожаю высокие идеи и высокие слова!

— Захватите с собой эту штучку, ладно? — сказал Трэг.

— Она всегда со мной, — сказал папа, а Палиф добавил:

— Вы меня взволновали.

Закончился обед. Орик спросил у папы, можно ли, сохраняя огромную предосторожность, сделать так, чтобы этой ночью моро переночевали у нас или ему забрать их к себе?

— У нас это абсолютно удобно, — сказал папа.

— Пусть они отдохнут сейчас, — сказал Орик и добавил моро, что если они устали, то могут отдохнуть, и показал им на третий этаж. Поклонившись, оба моро вышли.

Ушли Палиф и Трэг, долго благодаря Пилли за обед.

— Мы, я надеюсь, увидимся? — сказал мне и папе Палиф. — Я был рад узнать вас.

Мы сказали, что тоже очень рады.

— В семь вечера я залечу за вами, — сказал нам Трэг. Когда они ушли, Орик снова набрал какой-то номер.