Где ты, Потомуч?

— Опять безграмотность. В науке не принято спрашивать «почему?». Принято спрашивать «как?» А на вопрос «как я пришел к вам?» ответ простой — я пришел на своих ногах.

Потомуч отвернулся к спинке кресла и захрапел.

Пришлось и Коське с папой укладываться спать. Они уже знали, что если не лечь в постель, то от волшебного храпа кота можно было заснуть сидя, и, даже, стоя.

Глава 3

Коська, как вы уже поняли, не был отличником и вовсе не был пай-мальчиком. Нет, большую часть времени он рос вполне законопослушным гражданином. Но иногда, толи после провальных контрольных и диктантов, толи после очередной конфронтации с папой, он позволял себе разные шалости. Так, мелочи. Проказить как следует, с вдохновением у него не получалось. Ну, кнопку подложить на стул Раисе Ивановне, доску мылом натереть, ну, там географическую карту за шнурок подвязать — вот и всё. Подойдёт Раиса Ивановна к карте — прицелится в неё указкой, Коська — дёрг за шнурок — карта под потолком, а у Раисы Ивановны лёгкий испуг. И всё.

В прочем нет не всё. Один раз с проказа получилось довольно громкой. Не очень результативной, но громкой.

За четвертную контрольную по математике пол класса получили двойки. Не — из-за мести, а просто чтобы снять стресс, одноклассники обратились к Коське: «Давай что-нибудь отчебучим».

И отчебучили.

Коська достал из портфеля отвёртку (в коськином портфеле можно было найти не только отвёртку, но и всё что угодно — вплоть до атомного коллайдера) и пока Раисы Ивановны не было в кабинете, открутил винтики из ножек её стула. А в место винтиков вставил спички. Стул стоит как настоящий, а сядет Раиса Ивановна — бац — стресса у коськиных одноклассников как не бывало.

Но всё пошло не по задуманному плану.

Прозвенел звонок. В кабинет вошла классная руководительница. Начался урок.

Раиса Ивановна долго не могла взять в толк — почему это такая необыкновенно железная дисциплина. Просто не дисциплина, а сверхпрочный ферросплав. Ей и в голову не приходило, что весь класс, затаив дыхание, ждёт, когда она сядет на стул.

Но, видимо, не зря Раиса Ивановна проработала в школе тридцать лет. Почувствовала она неладное и не села на стул. Десять минут проходит — шагает Раиса Ивановна между парт. Двадцать минут проходит — не садится Раиса Ивановна. Тридцать минут истекло — уже терпение учеников на пределе. Тишина просто звенит. Меряет Раиса Ивановна свой кабинет своими учительскими шагами. Уже звонок вот-вот прозвенит. Последний урок. Все уйдут домой. И стресс не будет снят.

Но тут, то ли на счастье, то ли на беду в класс вошел директор — Игорь Филиппович.

— Здравствуйте, ребята. Я ненадолго. Сидите-сидите. Да и я, пожалуй, присяду.

И прямиком к злополучному стулу.

Даже мухи на потолке притаились. Даже ветер за окном утих.

— Хочу я вам, ребята, показать одну вещицу, — произнес Игорь Филиппович, метясь на стул.

Примерился, как следует. И как сядет со всей директорской меткостью в это прокрустово ложе.

Ветер забушевал за окном. Мухи прикрыли головы лапками. Тридцать ученических сердец разом ёкнули. Нет больше стресса от двоек за контрольную.

Лежит Игорь Филиппович на полу и мух на потолке рассматривает.

Никто в мире так и не узнает, какую вещицу хотел показать ученикам директор школы.

Но не будем смаковать курьезную ситуацию, в которую попали приличные люди. Учитель — это святое (директор — тоже). Неприлично смеяться над учителями (еще неприличнее — над директорами). Это, обычно, очень плохо заканчивается.

Вот и на этот раз все закончилось очень плохо. Для Коськи.

Был созван педсовет. Коська краснел и молчал. Игорь Филиппович потирал ушибленное место.

Был вызван в школу папа. Папа краснел и молчал. Игорь Филиппович потирал ушибленное место.

Но все это ерунда. Цветочки. Ягодки для Коськи созрели дома.

Дома папа не молчал, а совсем наоборот. Папа пользовался непедагогическими средствами. При использовании этих непедагогических средств Коська тоже не молчал, а совсем наоборот. Потом Коська долго потирал одно место. Кстати, то же самое, что и Игорь Филиппович.

Об этой истории Коська рассказал Потомучу.

— Боже мой, как низко вы пали, Константин, — сказал Потомуч, — уронить прилюдно честь и всё, так сказать, достоинство руководителя образовательного учреждения! Это возмутительно, Константин! Это никуда не годится.

— Но, у нас была глубочайшая депрессия после контрольной! Надо было что-то делать.

— Согласен, депрессию надо лечить. Но не такими же варварскими средствами!

— А какими средствами надо лечить депрессию? — задал провокационный вопрос Коська.

— А ты научи меня, неграмотного, Потомуч.

После небольшой паузы Потомуч согласился:

— Подвернётся подходящий случай — научу.

И ведь подходящий случай подвернулся.

Нет-нет, Коська не рассказывал на уроке окружающего мира теорию эволюции Потомуча. Двойку он получил честно. Совсем неумышленно. Он честно пересчитывал ворон за окном и честно прослушал вопрос Раисы Ивановны. В результате он был приглашён исправлять двойку после уроков.

Настроение Коськи честно испортилось.