Читаем Где ты, рай? полностью

Однако, по мнению Гилберта, он слишком стар и не моряк. «Почему бы не взять Джеймса Мартина, черноволосого ирландца, который сочиняет письма для заключенных. Он родом с островов Аран, где все жители понимают толк в судах».

Вильяма и Джеймса приводят из мужского помещения и сразу приставляют к делу. Круглые сутки бушует шторм, волны высотой с башню обрушиваются на корабль. Ветер поет в мачтах, реях и парусах, он свистит, визжит и стонет, как несчастный, которого довели до отчаяния. Сообщение с другими судами флотилии прервано, и невозможно выяснить, находятся ли они где-то поблизости от «Шарлотты» или унесены ветром и течениями к югу от острова Кергелен. Теперь задача заключается в том, чтобы спасти «Шарлотту» во время шторма. Целых три дня моряки и с ними Джеймс и Вильям не снимают промокших одежд, пока ветер не стихает и волнение не прекратилось. Двигаясь к юго-востоку, корабль попадает в область, где царит более или менее спокойная погода.

Два заключенных получают приказ явиться в каюту капитана Гилберта. Обычно узникам запрещается пребывание в этой части судна, и часовой у барьера, построенного на верхней палубе, сначала не впускает их в помещение для офицеров, но, когда второй штурман разъясняет ему, что им разрешено пройти, он, хмурясь, отходит в сторону. В капитанской каюте рядом с Гилбертом сидят капитан Тенч и доктор Уайт. Гилберт поднимается и протягивает им обоим по кружке рома. «Пейте, — говорит он, — вы хорошо поработали. До прибытия в Новый Южный Уэльс вы можете помогать матросам. Однако вам придется все же ночевать в вашем помещении вместе с другими заключенными. Когда мы достигнем места назначения, капитан Тенч и доктор Уайт обещают замолвить за вас слово, если впредь вы будете так же усердно помогать, как в эти дни».

Вильяму удалось только на очень короткий момент увидеть Мэри и свою маленькую дочурку. Теперь, когда погода прояснилась, женщины выходят на верхнюю палубу и Вильям получает возможность обменяться парой фраз с Мэри, пока Бетти присматривает за малышкой на средней палубе. Еще много месяцев назад они договорились, что Мэри будет отказываться назвать имя отца, так как в этом случае Вильям рискует быть наказанным, поскольку это свидетельство того, что он нарушил запрет посещать женское помещение на «Дюнкерке».

«Нам больше не надо скрывать, что я отец ребенка, — убеждает ее Вильям, — потому что и Тенч и Уайт обещали оказать услугу, когда мы прибудем на место».

«А что это за услуга?»

«Они разрешат нам пожениться».

«Наш ребенок не будет жить в каторжной колонии», — заявляет Мэри так громко, что Вильяму приходится заставить ее замолчать.

«Мы что-нибудь придумаем, когда прибудем на место, — отвечает он. — Но пока нам надо поддерживать хорошие отношения с власть имущими».

Мэри решительно смотрит на него. «При первой же возможности я убегу, и то же сделают Змейка и Бетти. От Ботани-Бея недалеко до Китая и Отахейте. Мы найдем рай. И если ты не пойдешь с нами, мы отправимся одни».

«Да, да, разумеется, мы убежим. Но давай теперь не будем совершать необдуманные поступки».

Наконец наступает день, когда капитан Уоткин Тенч записывает в своем дневнике:

«Таким образом, мы после отплытия из Плимута за 36 недель благополучно осуществили наш смелый замысел с целым рядом неожиданных удач, и никто заранее не мог предвидеть такую продолжительность плавания для такой крупной флотилии. Из 211 солдат морской пехоты мы потеряли только одного, а из 775 заключенных, взятых на борт в Англии, умерли в пути лишь 24».

<p>Глава 4</p>

Высадка в заливе Ботани. — Пребывание Джеймса Кука в Новой Голландии 19 годами ранее. — Первая встреча с аборигенами. — Вильям Брайент спасает губернатора Филлипа. — Отказ от использования Ботани-Бея как места для поселения. — Прибытие двух французских фрегатов. — Открытие естественной гавани Порт-Джексон. — Выбор места для поселения и основание Сиднея. Пастор Джонсон венчает Вильяма и Мэри. — Что произошло, когда женщины вышли на берег. — Побег Змейки и Петера Лягушатника. — Аборигенов ловят, чтобы приобщить к цивилизации. — Джозеф Пейджет и Арабару. — Эпидемия оспы распространяется среди аборигенов. — В губернатора Филлипа попадает стрела, пущенная аборигеном.

<p>1</p>
Перейти на страницу:

Похожие книги

1917 год. Распад
1917 год. Распад

Фундаментальный труд российского историка О. Р. Айрапетова об участии Российской империи в Первой мировой войне является попыткой объединить анализ внешней, военной, внутренней и экономической политики Российской империи в 1914–1917 годов (до Февральской революции 1917 г.) с учетом предвоенного периода, особенности которого предопределили развитие и формы внешне– и внутриполитических конфликтов в погибшей в 1917 году стране.В четвертом, заключительном томе "1917. Распад" повествуется о взаимосвязи военных и революционных событий в России начала XX века, анализируются результаты свержения монархии и прихода к власти большевиков, повлиявшие на исход и последствия войны.

Олег Рудольфович Айрапетов

Военная документалистика и аналитика / История / Военная документалистика / Образование и наука / Документальное
1917: русская голгофа. Агония империи и истоки революции
1917: русская голгофа. Агония империи и истоки революции

В представленной книге крушение Российской империи и ее последнего царя впервые показано не с точки зрения политиков, писателей, революционеров, дипломатов, генералов и других образованных людей, которых в стране было меньшинство, а через призму народного, обывательского восприятия. На основе многочисленных архивных документов, журналистских материалов, хроник судебных процессов, воспоминаний, писем, газетной хроники и других источников в работе приведен анализ революции как явления, выросшего из самого мировосприятия российского общества и выражавшего его истинные побудительные мотивы.Кроме того, авторы книги дают свой ответ на несколько важнейших вопросов. В частности, когда поезд российской истории перешел на революционные рельсы? Правда ли, что в период между войнами Россия богатела и процветала? Почему единение царя с народом в августе 1914 года так быстро сменилось лютой ненавистью народа к монархии? Какую роль в революции сыграла водка? Могла ли страна в 1917 году продолжать войну? Какова была истинная роль большевиков и почему к власти в итоге пришли не депутаты, фактически свергнувшие царя, не военные, не олигархи, а именно революционеры (что в действительности случается очень редко)? Существовала ли реальная альтернатива революции в сознании общества? И когда, собственно, в России началась Гражданская война?

Дмитрий Владимирович Зубов , Дмитрий Михайлович Дегтев , Дмитрий Михайлович Дёгтев

Документальная литература / История / Образование и наука
1941. Пропущенный удар
1941. Пропущенный удар

Хотя о катастрофе 1941 года написаны целые библиотеки, тайна величайшей трагедии XX века не разгадана до сих пор. Почему Красная Армия так и не была приведена в боевую готовность, хотя все разведданные буквально кричали, что нападения следует ждать со дня надень? Почему руководство СССР игнорировало все предупреждения о надвигающейся войне? По чьей вине управление войсками было потеряно в первые же часы боевых действий, а Западный фронт разгромлен за считаные дни? Некоторые вопиющие факты просто не укладываются в голове. Так, вечером 21 июня, когда руководство Западного Особого военного округа находилось на концерте в Минске, к командующему подошел начальник разведотдела и доложил, что на границе очень неспокойно. «Этого не может быть, чепуха какая-то, разведка сообщает, что немецкие войска приведены в полную боевую готовность и даже начали обстрел отдельных участков нашей границы», — сказал своим соседям ген. Павлов и, приложив палец к губам, показал на сцену; никто и не подумал покинуть спектакль! Мало того, накануне войны поступил прямой запрет на рассредоточение авиации округа, а 21 июня — приказ на просушку топливных баков; войскам было запрещено открывать огонь даже по большим группам немецких самолетов, пересекающим границу; с пограничных застав изымалось (якобы «для осмотра») автоматическое оружие, а боекомплекты дотов, танков, самолетов приказано было сдать на склад! Что это — преступная некомпетентность, нераспорядительность, откровенный идиотизм? Или нечто большее?.. НОВАЯ КНИГА ведущего военного историка не только дает ответ на самые горькие вопросы, но и подробно, день за днем, восстанавливает ход первых сражений Великой Отечественной.

Руслан Сергеевич Иринархов

История / Образование и наука