Где ты, рай?

Вильям снова приходит в себя в маленькой каюте на «Шарлотте». Над ним склоняется доктор Уайт. «Хорошо, что вы очнулись, Вильям, — участливо говорит врач. — Я беспокоился, что яд в острие копья вас погубит». Он вытаскивает из коробки остаток кости длиной около 10 сантиметров, оканчивающийся острием и снабженный ужасными крючками. «Я не вполне разобрался в том, что я вытащил из вашей руки, но меня не удивило бы, если бы это был отравленный наконечник, который, возможно, аборигены насаживает на острие копья».

У Уайта есть также радостные сообщения: «Я говорил с вашей любимой, Мэри Брод, и пастор Джонсон обещал обвенчать вас, когда мы высадимся на берег. Губернатор Филлип, жизнь которого вы, несомненно, спасли, просил меня передать свою благодарность. Я понял, что он возьмет вас и вашу молодую невесту под свою защиту».

Но ни Вильям Брайент, ни кто-либо другой из заключенных не поселились в Ботани-Бее. За несколько дней пребывания в этом районе Филлип, тщательно обследовав бухту и ее берега, пришел к заключению, что место не подходит для постоянного поселения. Якорная стоянка подвергается воздействию восточных ветров, огромные волны достигают берега и затрудняют высадку. Поэтому он вместе с несколькими офицерами отправляется на шлюпке за несколько морских миль вдоль берега в поисках отличной естественной гавани Порт-Джексон. Кук видел ее с моря двадцать лет назад и назвал в честь одного из секретарей адмиралтейства, который оказывал ему большую поддержку во многих случаях. Однако короткое пребывание в заливе Ботани способствовало тому, что его название остается символом каторжной колонии, хотя на самом деле она перенесена на несколько миль севернее, в Порт-Джексон.

Когда Филлип возвращается в Ботани-Бей и отдает приказ судам флотилии сняться с якорей, чтобы перебазироваться в Порт-Джексон, у входа в бухту появляются два корабля. Учитывая, что здесь лет двадцать не появлялись европейцы, это сенсационное событие. С облегчением Филлип различает, что это французские суда «Буссоль» и «Астролябия» под командованием известного мореплавателя Лаперуза. Они совершили фантастическое путешествие вокруг света, отправившись из Бреста два с половиной года назад для выяснения возможностей организации китобойного промысла в Южном океане. Лаперуз мальчиком был ранен и взят в плен англичанами, а потом сражался с ними в разных частях земного шара. Однако он не таит зла и после сердечного обмена любезностями с Филлипом бросает якорь в заливе Ботани[24], в то время как флотилия с каторжниками плывет дальше к новому месту высадки в Порт-Джексоне.

Никто из офицеров и матросов не сомневается в том, что Филлип нашел подходящее место для основания новой колонии. Одна естественная гавань за другой открываются по пути к большой бухте, и помощник командира капитан Хантер впоследствии отмечал: «Такого порта нет в других местах земного шара. Здесь могут разместиться корабли всех европейских стран».

Во многих местах к берегу подходят девственные эвкалиптовые леса, но иногда они уступают место открытым участкам и зарослям низких кустарников. Пестрые попугаи тысячами взлетают с деревьев с хриплыми криками, словно протестуя против вторжения европейцев в их стихию. На водах залива покачиваются два черных лебедя, они поднимаются в воздух, тяжело размахивая крыльями, когда мимо проходит первый корабль флотилии. Никогда ни один белый человек не ступал здесь своими ногами, но люди варавара стоят группами на берегу и потрясают копьями в воздухе с криками «Убирайтесь! Убирайтесь!».

Артур Филлип решает высадиться на берег там, где находит «спокойный залив». Небольшая речка впадает здесь в бухту, и имеется большая открытая площадка среди довольно густого леса[25].

26 января 1788 года, теплый день. Надвигается гроза, но, несмотря на это, мгновенно начинается разгрузка судов, продолжающаяся целых два дня. И каторжники, и вольные люди собираются группами у перил судов и вглядываются в землю, где они должны провести остаток своей жизни и где будут покоиться их бренные останки.

«Нет, это не подойдет, — говорит один из заключенных и сплевывает в море. — По слухам, отсюда до Китая четырнадцать дней пути пешком к западу. Меня хватит на такое путешествие».

Другой насмешливо похлопывает его по плечу: «Ты, идиот, даже не подозреваешь, о чем говоришь. Отсюда много тысяч миль до ближайшего цивилизованного места. Ты можешь отсюда выбраться только на корабле, друг».

«А что с двумя французскими судами в заливе Ботани?»

Собеседники — с одного из судов, где заключенные постоянно носят кандалы. «Да, убежишь тут куда-нибудь! Как ты доберешься отсюда до залива Ботани с кандалами на ногах? Как ты удерешь с судна и где спрячешься на берегу? Что ты скажешь тамошним людоедам, когда они метнут в тебя копье? Нет, убежать отсюда невозможно. Здешние индейцы — лучшие союзники солдат. Уж они позаботятся, чтобы никто из нас не ушел отсюда живым».