Где ты, рай?

«Это как раз опасно. Человек думает, что он в полном сознании, но на самом деле это не так. Говорят, что морская болезнь совсем немного изменяет человека. Она заставляет задуматься о вечности, но этого достаточно, чтобы он полностью изменил свое поведение».

В последующие дни Нат раздумывает над словами Вильяма Брайента о морской болезни. Разве он становится другим человеком? Разве исчезает страх, который наполнял его всю жизнь? Разве есть хоть малейшая надежда, что это опасное путешествие вытеснит мысли о кошмаре его прошлой жизни и они станут только воспоминаниями? Если «Надежда» доберется до Голландской Ост-Индии (а постепенно он начинает верить, что это возможно), может быть, ему как-то удастся найти судно, направляющееся в свободные штаты в Северной Америке, и начать новую жизнь. Может, он встретит там своих родственников.

Нат — «картофельный ирландец», как правящие классы презрительно называют ирландских арендаторов, чье существование в основном зависит от годового урожая картофеля. Он родился в графстве Килкенни и вырос на арендованном хуторе в маленькой деревне Инистиог, принадлежавшей помещику, одному из благородных английских господ из Лондона. Этот господин посещал свое поместье в охотничий сезон и требовал, чтобы у всех собак его арендаторов были обрублены крайние фаланги правых передних лап, чтобы они не могли бежать по следам дичи и тем самым портить удовольствие господам во время охоты. Сестра Ната Имелда была самой красивой девушкой в деревне, и помещик сэр Болдуин потребовал соблюдения права первой ночи[42]. После того как этот надутый хлыщ обесчестил ее, он милостиво подарил ее бедной семье шесть мешков картофеля и столь же милостиво провозгласил, что отец Имелды и Натаниэла может рассчитывать на его благосклонность. Но отец Ната подстерег сэра Болдуина и убил его. Убийцу сразу же арестовали и осудили. Ранним утром приговор был приведен в исполнение на поле за деревней Инистиог, где Нат играл в детстве. Там была воздвигнута виселица, и в присутствии тысяч людей, прибывших из ближних и дальних селений, отца повесили. Однако, пока милосердная смерть его не постигла, тело отца прочно привязали к деревянному помосту, разрезали живот и выпустили кишки, после чего тело расчленили на куски — все в соответствии с приговором. А люди бежали с кувшинами, кружками и чашками, чтобы собрать кровь, которая, как считали, обладает свойством исцелять больных. С этого дня Нат стал робким, забитым человеком. Имелда повесилась. Двое их братьев уехали в США.

Нату Лилли удалось приехать в Англию, но переживания превратили его в духовного калеку. В конце концов он устраивается на работу конюхом к некоему Бенджамину Саммерсету в Бери-Сант-Эдумундсе. Однако все время лелеет надежду уехать в Америку. Но на переезд требуются деньги, и в поисках их Нат поддается соблазну украсть часы, две серебряные ложки и рыболовную сеть у своего господина и работодателя. За это серьезное преступление его приговорили к смертной казни, но наказание было заменено семью годами каторжных работ. Нат стал одним из тупых, безразличных, но робких людей, которые желают только держаться подальше от обжигающей боли «девятихвостой кошки». Тупо и безразлично принял он свой приговор, тупо и безразлично позволил себя депортировать в ненавистный Ботани-Бей, где сразу же получил прозвище Лунатик; почти как лунатик, он последовал с беглецами из Сиднея. Но когда Нат выбрался к океану и предстал перед этой грозной разрушительной силой, его угнетенное состояние прошло. Впервые здесь, на острове Черепахи, Нат обрел веру в будущее.

2

Может быть, нам, живущим в конце двадцатого века, трудно понять оптимизм, который окрылил беглецов на острове Черепахи. Ведь они все же преодолели более половины пути до Купанга в Голландской Ост-Индии, который был тогда форпостом цивилизации в этой части земного шара. Оставшаяся треть пути, как они выясняли по навигационной карте Кука, проходит через глубокое Арафурское море, которое настолько широко, что не исключена вероятность, что они могут проплыть мимо сравнительно небольшого, хотя и гористого острова Тимор.