Где ты, рай?

Но Джеймс Кокс рассержен. «Кто я, может быть, безразлично в данный момент, когда дело касается спасения человеческой жизни. У него жена и дети. Вы должны перевести его на сушу в госпиталь, где ему будет оказана помощь. Сэр, я умоляю вас».

Гамильтон отворачивается от больного и Кокса и ощупью пробирается к выходу. В интересном отчете о путешествии на «Пандоре», кораблекрушении и возвращении в Англию на других судах он ни слова не упоминает об этом инциденте.

Когда врач ушел, солдат-стражник говорит по-голландски Коксу: «Я не уловил все, что ты сказал ему по-английски, но, насколько смог понять, ты дал ему основательный урок. Ты, должно быть, арестант с определенным влиянием».

«Прими это четко во внимание, — отвечает Кокс. — Ты станешь богатым человеком, если будешь достаточно сообразителен и выслушаешь мои слова. Да, я хочу сказать, что ты мог бы выбраться из этого омерзительного места, если проникнешься доверием ко мне».

Солдат презрительно усмехается: «Доверие! Почему я должен проникнуться доверием к тебе, жалкий арестант, которого скоро ушлют отсюда? Ведь ты наверняка не кто иной, как карманный вор из Лондона?»

Джеймс Кокс не отвечает.

«Тогда ответь все же на вежливый вопрос. За что тебя наказали?»

«Хорошо! Ты слышишь, я говорю по-голландски. Я работал в Амстердаме по ювелирному делу. Я гранильщик алмазов. Меня схватили за то, что я украл один бриллиант, который должен был доставить из Амстердама в Лондон. Поэтому и оказался в Ботани-Бее. Они обнаружили один алмаз, но никогда не найдут шесть других, которые я спрятал».

Внезапный хрип с койки Вильяма Брайента заставил обоих мужчин прекратить беседу. Когда они стоят у его ложа, он шепчет имя Мэри и умирает. Это произошло 1 декабря 1791 года.

2

В женском отделении голландского тюремного судна Мэри быстро понимает, что оба ребенка умрут, если ей не удастся упросить перевести их в госпиталь на суше. Хотя она много перенесла в самое последнее время, она все еще привлекательная молодая женщина, и обычное сочувствие к молодой матери, вероятно, было причиной того, что «заключенную Мэри Брайент с двумя маленькими детьми» переводят в морской госпиталь на суше в первые дни декабря.

Голландский врач оказывается более человечным, чем его английский коллега Джордж Гамильтон. Он спрашивает, может ли он чем-то помочь ей и ее детям. Он получил письмо от доктора Ройтена из Купанга, в котором молодой врач рассказал о судьбе Мэри и ее товарищей.

«Я, конечно, хочу знать, что с моим мужем, — говорит Мэри. — Он был нездоров, когда я видела его в последний раз, когда нас переводили с «Рембанга» на борт тюремного судна».

«Я посмотрю, что можно сделать, — говорит голландский врач. — Но не могу ничего обещать. Ваш муж хотя и на голландском судне, но под надзором капитана Эдвардса».

Через два дня он подходит к больничной койке Мэри. «У меня для вас плохие новости», — говорит он.

Мэри приподнимается на постели: «Не надо больше ничего говорить. Я знала, что Вил умер».

«Он умер от лихорадки после полудня 1 декабря».

Врач делает все, что в его силах, чтобы вылечить Эмануэля, но ночью, когда открыты окна на зловонный канал, в палату набираются москиты и пьют кровь больных. В то время никто не знал, что эти насекомые переносят малярию. Лихорадка у Эмануэля усиливается, и 21 декабря он умирает на руках своей матери, прожив год и восемь месяцев.

За три недели Мэри потеряла мужа и ребенка и теперь осталась одна с трехлетней Шарлоттой. Обе смерти ожесточили ее. Она нелюбезна со всеми, включая и голландского главного врача, который тем не менее понимает ее отчаянное положение и делает все, что можно, чтобы облегчить ее участь. Она и Шарлотта получают хорошее питание и могут свободно передвигаться по территории госпиталя, но это мало помогает. Одной из арестанток Мэри говорит: «Все это не имеет никакой пользы. Если я приеду в Англию, меня повесят… Что станет с Шарлоттой?»

Тем временем капитану Эдварду Эдвардсу удалось зафрахтовать четыре голландских судна для перевозки в Капстад офицеров и команды «Пандоры», мятежников с «Баунти» и «ботаников». Мэри и Шарлотту помещают вместе с Вильямом Алленом и Джеймсом Коксом на «Хорссене», на «Хорнвее» плывут Джеймс Мартин, Натаниэл Лилли, Джон Батчер, Сэмюэл Бёрд и Вильям Мортон (Морж). Им повезло, что сам капитан Эдвардс плывет на «Фреденберге» и поэтому не может причинять им неприятности. На четвертом судне, «Эван», плывут остальная часть команды и мятежники.

Джордж Гамильтон описывает эту часть путешествия как «банальную со многими смертными случаями», и, прежде чем судна добрались до Капстада, ужасный климат Батавии также подорвал крепкое здоровье Сэма и Моржа: по пути они оба были брошены в море с камнем, привязанным к их телам.