Где ты, там я. Сборник рассказов

— Хороший у вас мальчик, — сказала Аля.

Женщина бросила на нее странный взгляд.

— У нас все детки хорошие, — сказала она. — Все умнички. Вы бы видели!

— Так вы не мать? — шепотом спросила Аля.

Женщина помотала головой. Так они и шли по гулкому залу, поднялись по эскалатору наверх и вышли на шумную улицу, где уже сгущались вечерние сумерки.

— У нас хороший детдом, — рассказывала женщина по дороге. — Не то, что по телевизору показывают. Детки все обихожены. У каждого своя комната, игрушки. Если кто болеет, хороших врачей вызывают. Вот Тимочка два раза в неделю с доктором занимается. Вы не думайте — у нас и машина есть, но сегодня Тимочка ни в какую не хотел на машине ехать, просто истерику устроил. Директор и велел мне его на метро везти.

— А что с ним?

— Ну… иногда Тимочка, как бы это правильно сказать, говорит странные вещи. Вот психолог с ним и занимается. Тесты проводит. Какие-то рисунки они там рисуют. Я не особо в этом разбираюсь. А так Тимочка очень хороший. Очень! Умненький, добрый. Всех всегда жалеет.

— А можно я вас провожу? — спросила вдруг Аля.

— Так почему нет? — улыбнулась женщина. — Идемте, здесь недалеко.

Аля поправила лямку на плече и подала руку Тимофею. Тот схватил ее ладонь и радостно запрыгал. Они с Ириной Петровной переглянулись и высоко вздернули мальчика вверх за руки. Тот радостно засмеялся и задрыгал ногами. «Еще! Еще!» — кричал он, взлетая в воздух.

— Уф! Утомил! — выдохнула Ирина Петровна, показывая на чугунную ограду отдельно стоящего особняка в глубине двора. Двухэтажный дом, окруженный небольшим сквериком, неярко светил окнами. От калитки до крыльца вела мощенная плиткой дорожка, окаймленная красно-желтыми осенними цветами. Они прошли до дверей. Аля неловко потопталась на крыльце.

— Да вы заходите, — пригласила Ирина Петровна. — Посмотрите, как дети живут. Тимочка вам свою комнату покажет. Да, Тимочка?

Аля скинула с плеча сумку, повесила пальто. Дом походил на самую обычную квартиру. Огромная вешалка, где рядами висели детские курточки и несколько взрослых пальто. Тимофей с радостью подал ей тапочки, меховые, с пушистыми помпонами, и потащил за собой на второй этаж. В небольшой комнате, стояли кровать, стол, полки с книжками и игрушками и небольшой платяной шкаф. Все веселенькой расцветки, напоминающие яркие картинки из каталога Икеи. На стене, почти до потолка висели приклеенные скотчем детские рисунки. И почти на каждом повторялся сюжет — маленький мальчик держит за руку женщину. Менялся пейзаж — то это был лес, то город, то зоопарк, но женщина все также держала мальчика за руку. И она улыбалась. Улыбался и мальчик. Аля подошла ближе и всмотрелась в неровные линии. Ей показалось или женщина и, правда, походила на нее? Такие же светлые волосы, голубые глаза, старательно нарисованные юным художником. Она усмехнулась. Все дети рисуют одинаково. А тут детдом — понятно, что все они мечтают о маме и рисуют одинаковые сюжеты. А это тебе, — Тимофей дернул ее за руку, — я вчера для тебя нарисовал.

Аля улыбнулась. На рисунке женщина в пальто и с большой сумкой протягивала руку мальчику. Улыбка сползла с ее лица, как сползает с кожи шелковая ткань. Она взглянула на Тимофея. На рисунке, несомненно, изображена она — и даже если пальто можно было при желании принять за халат, то шарф, голубой с розовыми цветами, походил именно на шарф и ни на что другое. Она посмотрела на чисто убранный стол. Не мог мальчик нарисовать это прямо сейчас? Да нет. Они же только вошли. Она стянула с шеи розово-голубой шелк.

— Спасибо, — улыбнулась она. — Очень красиво. Как ты узнал, что у меня есть такой шарф?

— Я видел, — сказал Тимофей и уселся с ногами на кровать. — Хочешь, покажу своих зверей? — и высыпал на покрывало целую кучу маленьких зверушек. Тут имелись и львы, собаки, лошади и даже крокодил. Аля отметила, что у каждого зверя имелась семья. У львицы львята, у волка волчата, только крокодил был одинок.

— В магазинах не продают крокодилят, — вздохнул мальчик.

— Может, ему не нужны дети? — Аля повертела в руках зеленого, скалившего зубы крокодила.

— Дети всем нужны, — Тимофей деловито собирал зверушек в коробку. — Даже крокодилам.

В сумке настойчиво загудел телефон. Аля вскочила. Она совсем забыла, куда ехала и зачем. В любом случае к упырю ехать уже поздно. Ей надо домой.

— Ты придешь еще? — Тимофей смотрел, как она натягивает сапоги.

Аля, словно не слыша, вжикнула молнией. Надела пальто, поправила шарф. Что она может сказать этому мальчику, ребенку, верящему в то, что дети нужны всем даже крокодилам? Чтобы он сказал, если бы узнал, что она как раз тот самый крокодил без детей?