Где валяются поцелуи. Париж

– Бросьте, нас ждет Амстердам, я давно мечтала там побывать. Город мостовых и мостов, – поднялась, вдохновленная, из-за стола Фортуна и подошла к окну. «Иногда пробелы еще важнее слов. Все мы в цепочке событий со своей миссией. Цепочка событий, как пищевая, без которой жизнь может остаться голодной». Фортуна отодвинула занавеску. В окно заглянуло дерево, оно протянуло ветку. «Ну привет». На деревьях росли слова: «весна, весна, весна». По веткам деревьев побежал пьяный сок абсента. И каждый, кто замечал, тоже пьянел, стоило только вдохнуть. Осенью все держатся за шляпы, весной – за головы, чтобы не унесло. Счастливые люди знают, где включить голову, где выключить. Моя не выключалась. Ночь крутила бесконечный сериал с Луной в главной роли. Черной королеве надоело играть самой. А может, ей надоело быть черной. Как черной королеве стать белой? – снять платье.

– Тебя что-то беспокоит? – всматривался в карту Парижа Павел.

– Что меня беспокоит? Уже ничего.

– А вчера?

– Как и всякую порядочную женщину – неопределенность, словно ждешь все время звонка. Стоишь в очереди за звонком и не знаешь, хватит тебе или нет. А когда звонят, ты не берешь трубку, потому что боишься.

– Ну, допустим, он позвонил. И вы договорились. Он спросил: «Как я вас узнаю?» Вы ответили: «Легко. На мне будет хорошее настроение».

– Настроения на мне не было и поэтому он меня не узнал, мы не встретились, и вообще, я ждала звонка не от него. Мы фантазируем в разных направлениях, Павел.

Фортуна повернулась к Павлу и увидела его вопросительное лицо.

– Не спрашивай меня ни о чем.

– Ты требуешь от меня невозможного.

– Остальное у меня уже есть… или по крайнем мере было. Как тебя обычно зовут друзья?

– Паша.

– Можно, я не буду звать тебя Паша. Не обижайся, Павел. Женщина сама все расскажет, если будет нужно, главное – не спрашивать ее ни о чем. Лучше скажи, почему ты развелся?

– Цифры не сошлись со словами.

– А кем она была?

– Искусствоведом, – усмехнулся Павел, – она работала в музее.

– Куда делась?

– Вышла замуж за другого за границу.

– Так за другого или за границу?

– Она всегда хотела там жить, даже не так важно, с кем, – встал Павел со стула, чувствовалось волнение в его теле, которое ему необходимо было чем-то занять. Он подошел к холодильнику и достал оттуда пару яблок. – Ей казалось, что именно там она сможет реализоваться творчески. Что здесь ее идеи так и останутся идеями.

Холодильник был неприлично белым, никаких магнитиков, никаких записочек. Хотя нет, один все-таки был – он висел с торца, поэтому я его не сразу заметила.

– Наверное, обидно, когда тебе предпочитают экспонат?

– Не то слово, – засмеялся Павел, помыл яблоки, потом сорвал с магнитного держателя для ножей один из них, будто выдернул из своего сердца. И теперь он уже мог над этим спокойно смеяться. Раньше эти слова его могли покоробить, испортить его умную коробку, в которой он жил, саркофаг, в котором он пытался спрятаться от внешних раздражителей. «То слово, именно то, просто постарело, затерлось. Из личного превратилось в нарицательное. Слова тоже стареют, они теряют влияние, потому что с годами мы должны научиться их переводить, трансформировать в более безобидные предметы. И горе тому, кто не научится. Тот будет вечно молодым, ранимым и хрупким».

– Достала? – попыталась Фортуна поддержать его смех.

– Почему? – медленно стал снимать кожуру с яблока Павел.

– Только любимая женщина может достать по-настоящему, она знает, где что лежит.

«Я всегда ем фрукты с кожурой», – подумала про себя Фортуна.

– Пожалуй, соглашусь. Женщина не любит, когда где-то что-то лежит, например муж, пока она занята делами, – четвертовал яблоко Павел и спокойно очистил его от серединки. Хотя когда-то она была золотой: «Мы любили друг друга так крепко, что пьянели от каждой встречи». Утаил эту информацию Павел.

– Как вы это пережили? – будто прочитав мысли Павла, спросила Фортуна.

– Завел кота, – принялся Павел за другое яблоко. – Заведи кота, и не будешь шляться после работы, будешь спешить домой, чтобы накормить животное.

– Теперь дома гармония. Всегда есть кого погладить.

– Теперь да. По крайней мере, никто не просится на море. Он сложил дольки яблок в вазу с сухофруктами.

«Правильно, все в одну кучу, зачем пачкать лишние тарелки. Потом их мыть».

– Это вы отлично заметили. То есть ты. Май. Женщины хотят к морю, мужчины думают, как это осуществить. Море смеется.

– Не то слово – хохочет.

– На самом деле все гораздо проще: хочешь дома гармонии? Выключи компьютер, включи женщину.

– Заведи ребенка. Люби Родину. Люби ребенка так, чтобы он тоже полюбил эту Родину.

– Я считаю, что у ребенка только одна Родина – его мать.

* * *

– Как прошла свадьба?

– Отлично. Все было чинно, банкетно, букетно, главное – вкусно.