Где же ты, счастье…

Разговор закончился. Аня смотрела на подругу и, кажется, ничего не понимала, лишь повторяла:

— Как? Неужели это возможно? — потом раздраженно выругалась: — Гад! Сволочь! И что мне теперь делать?

— Во-первых, успокойся. Во-вторых, пойдем накроем праздничный стол. И ни в коем случае не показывай вида, что ты злишься. Все должно быть естественно и непринужденно.

Аня с трудом пыталась унять шквал негодования в душе.

— Не знаю, смогу ли, — со слезами на глазах произнесла она.

— Ну, ну, не плачь. Еще не хватало, чтобы твой макияж расплылся по щекам.

— Зорина, почему он сразу согласился к тебе приехать?

— Вот и спросишь его.

— Бабник.

— Я тебе об этом говорила. Ладно, не раскисай. Еще не все потеряно. Если любишь, нужно бороться, — старалась взбодрить ее подруга. — Давай быстренько накроем стол. Он скоро прибудет.

Девушки накрыли стол. На середину поставили вазу с орхидеей. Украсили основание красивой цветной бумагой. Старинная фарфоровая посуда придала столу торжественный и вид. Подруги надели длинные вечерние платья. Разница в размере была неощутимой, и Зорина подобрала Анне красное платье, сама же надела желтое.

— Посмотри, какие мы с тобой красотки! Пойдем посмотримся в большое зеркало, — предложила Зорина.

И они, как маленькие девочки, взялись за руки и, заразительно смеясь, подбежали к большому зеркалу в холле, повертелись, обняли друг друга и вернулись в столовую.

— А вот и долгожданный звонок!

Зорина взяла телефон и услышала голос Родиона, сообщавшего о своем приближении к дому. Она быстро накинула пальто и выбежала на улицу. Одной рукой придерживая Джейка за ошейник, открыла ворота. Родион заехал во двор, заглушил мотор и вышел из машины.

— На ночь глядя в гости не ходят, но извини, ты меня пригласила.

— Да ладно, — махнула Зорина рукой, — сегодня же праздник.

— Я что-то забыл? В календаре не обозначено.

— Проходи, — она пропустила его вперед и закрыла за ним дверь на замок.

— Так какой праздник сегодня? — стряхивая снежинки с куртки, спросил он, бросив многозначительный взгляд на Зорину. Но, когда девушка сняла пальто, добавил: — О, теперь я вижу, твое платье говорит о каком-то торжестве. Кстати, тебе идет желтый цвет.

— Спасибо, — улыбнулась она, поставив перед гостем тапочки. — Сейчас увидишь. Сюрприз для тебя.

Повесив в шкаф куртку и надев тапочки, он последовал в столовую за хозяйкой.

— Ух ты, какой стол! Действительно праздничный.

— Ты присаживайся, не стесняйся.

— Зорина, прости, мне нужно вернуться в машину, — неожиданно спохватился он.

— Пожалуйста.

Родион, не одеваясь, выбежал на улицу, взял из машины огромный букет роз, бутылку коньяка и вернулся в дом. Зорина вышла навстречу, и он, улыбаясь, преподнес ей букет.

— Какой красивый… Но это не мне.

— Не понял? — оторопел гость.

— Проходи к столу.

Он вошел в столовую и остановился как вкопанный, увидев сидевшую за столом Аню. Зорина посмотрела на них и ей вспомнилась картина «Не ждали». Она понимала, что обстановку нужно срочно спасать. Открыто улыбнулась и произнесла:

— С днем рождения, Аня! Пойми, моя дорогая подруга, он просто забыл. Бывает. Когда я вся в делах, тоже многое забываю.

Родион медленно, не отрывая глаз от Ани, протянул ей букет.

— Поздравляю… — чуть слышно сказал он и поставил коньяк на стол.

Аня смотрела на него с такой любовью и искренностью, что Зорине стало ее жаль.

— Вот и прекрасно! А сейчас в нашей компании есть мужчина, и все права распоряжаться спиртным передаю ему.

Родион опустил глаза, по всему было видно, что он испытывал неловкость и старался перестроиться на другую создавшуюся обстановку. В последующие минуты старался не смотреть на Аню, пытаясь сохранять спокойствие и достоинство. Он лихорадочно искал способы реабилитироваться. Так оплошать перед двумя дамами для него было почти самоубийством. Неожиданно для всех Родион хлопнул рукой себя по лбу и с пафосом произнес:

— Боже мой, как я мог забыть! Ведь вы мне в прошлый раз сказали, что через неделю, пятого декабря. Вот олух! — изо всех сил бранил он себя. — Зориночка, спасибо, что ты напомнила. Анечка, а ты прости меня. Я понимаю, тебе трудно это сделать, но… — на ходу Родион натягивал рыцарские доспехи, — признаюсь, действительно забыл. Я искуплю свою вину, Аня, обещаю, — умоляюще смотрел он на нее, — и навеки запомню день твоего рождения. — У него получалось так театрально и в то же время естественно, что трудно было не поверить в искреннее раскаяние. В завершение покаянной речи добавил: — Как же ты хороша в этом красном платье. Моя королева!

После таких слов и очаровательной улыбки, он обнял и поцеловал Аню прямо в губы.

Зорина наблюдала за происходящим, ей хотелось подойти, сказать: «Какой же ты подлец!» — и влепить ему оплеуху. Она видела его насквозь, и только жалость к подруге останавливала от разоблачения. Аня с такой верой и любовью смотрела на него, что Зорина не могла лишить ее этого праздника.