Где живут счастливые?

А это... — Костя слабой рукой коснулся альбома. - Это мы на берегу Оки. Палатка, наша палатка, солнце садится, как хорошо было. Я помню, пел тебе что-то из Визбора.

«Милая моя, солнышко лесное, где, в каких краях, встречусь я с тобою», — тихонечко запела Тамара.

Совсем ослабшим голосом начал подпевать и Костя, но не получилось, дыхание сбилось, закашлял.

— Про ручей у янтарной сосны дальше, — сказал он почти шёпотом, — про ручей у янтарной сосны.

Они рассматривали альбом и вспоминали. И Тамара впервые увидела их совместную жизнь не как череду измен и предательств. В ней было всё. Был праздник рождения сына и его первый класс. Был её день рождения и Костин подарок — колечко с двумя крошечными бриллиантиками. В ней было много тихих вечеров и обнадёживающих рассветов, много маленьких праздников, их общее достояние, на которое не посягали такие ненавистные Тамаре чужие женщины. У них был общий дом, в который он, в конце концов, всегда возвращался. И она поняла, что сейчас, в эту предсмертную уже для него пору, надо вспоминать именно об этом. И торопиться долюбить друг друга, и торопиться повиниться друг перед другом, и торопиться вспоминать, а это значит, ещё раз пережить всё хорошее.

Костя, я люблю тебя, знай об этом. Он слабенько сжал её руку.

И я тебя люблю, знаю, ты настрадалась со мной, я не был примерным мужем, ты терпела, ты не позволила нашей семье развалиться.

И опять протест поднялся в душе - да не терпела, мучилась, ненавидела тебя. Но она усилием воли подавила всколыхнувшийся комок горечи и сказала ему:

А Светлана мне понравилась. И она любит тебя, замуж ведь так и не вышла.

Пообещай мне, что ты... не бросишь её. Она уже немолодая, а ты... ты моложе её на пятнадцать лет.

Помогай ей, она одинока, это моя последняя к тебе просьба. Я так рад, что успел сказать.

Костя стал дышать тяжело, закрыл глаза и только всё ещё сжимал её руку. Потом рука ослабела и Тамара увидела, как уходят жизнь из изболевшегося тела, как потихонечку, не торопясь, приближается к его одру холодная госпожа по имени смерть. Вот она уже и склонилась над ним, вот она уже и дыхнула на него своим могильным дыханием. Всё.

Тамара набрала телефон Светланы Гавриловны. Был поздний час. Та сняла трубку и сказала только одно слово: «Еду».

Потом Тамара стала сочинять телеграмму сыну. «Твой отец умер», — написала она, но зачеркнула. «Папа умер». Нет, не то. «Костя умер». Тоже не то. «Мой Костя умер». Наверное так.

Стасик успел к похоронам. А потом, после сорока дней, сделав всё, как положено, Тамара и Стасик уехали на дачу... к Светлане Гавриловне. Наши дачи рядом и, увидев у соседки во дворе красивого молодого человека, я спросила её, кто он.

- Это сын моего бывшего мужа, - ответила она.

И рассказала мне эту историю.

ЕВРОРЕМОНТ ПО СЛУЧАЮ ЮБИЛЕЯ

Утренний гость стоял на моём пороге. Стоял, улыбался, торжественный и тихий одновременно, смотрел виновато и радостно. Оказывается, можно так смотреть - сразу виновато и радостно.

Откуда ты в такую рань? На чём ехал? Заварить кофе? Случилось что-нибудь?

А он стоял и улыбался... Анатолий. Почти родной мне человек, муж моей давней и близкой подруги. Вместе много всего пережито, соли съедено не один пуд, не одна верста вместе пройдена. Да раскидала жизнь, теперь дорогие мои художники Уваровы живут на Урале, в большом и просторном доме близ Верхотурья. Сами питерцы, а снялись с насиженного места и уехали в длительную творческую командировку к престарелой Толиной тётке, мыкающей одинокое житие в больших и неуютных хоромах. Но...

Откуда ты всё-таки взялся?

Вчера приехал. Ну подожди, ну не обижайся, что сразу же не к тебе, должок у меня один был, задолжал земляку твоему, москвичу, надо было встретиться, долг возвратить.

Много задолжал-то?

Много. Большую неразменную купюру...

Толя, я ничего не понимаю. Тебе кофе с молоком или чёрный?

- А можно с коньяком? Мне с французским коньяком «Камю» пожалуйста!

Нет у меня коньяка «Камю».

А евроремонт ты почему не делаешь?

Вы что-нибудь понимаете? Я тоже ничего не понимаю. Прикатил спозаранку, трезвый, в своём уме, а городит чушь про купюры неразменные, коньяк и евроремонт.

- Допивай кофе, и объясняй, что к чему.

...Они вместе учились в Лесной академии. Жили в общежитии, потом, скинувшись на «отдельное жилье», снимали комнату у аккуратненькой старушки Мироновны на окраине Ленинграда, за Чёрной речкой. Толя и Владимир гуляками не были, хвостов не имели, лекции не пропускали, стипендию на глупости не тратили. Жили себе без изысков, хотя, если вдруг кто-то из них «богател», позволяли себе по парочке бутылок пива и, сидя на кухне, прихлебывая не спеша, наслаждались дерзким громадьём планов.

Первое, что приобрету, когда начну зарабатывать прилично — квартиру. Сразу трёхкомнатную, чтобы уже закрыть тему.

Как платить будут, а то всю жизнь придётся копить.

Прорвёмся. Что мы с тобой, Толян, молодые да здоровые, жён своих с детьми жильём не обеспечим?