ГДР. Миролюбивое государство, читающая страна, спортивная нация?

О том, как наука и средства массовой информации участвуют в процессе осмысления истории, уже неоднократно писалось: история ГДР превратилась в специальную область исследований, которая породила бесчисленные проекты и соответственно огромное количество публикаций. При этом, несомненно, по крайней мере часть исследователей научились новому общению со средствами массовой информации и создали новую форму работы с материалами политической истории. Пожалуй, сложившаяся ситуация сравнима с определенными этапами изучения национал-социалистского прошлого, когда ученые, занятые в исследованиях, не только управляли грантами, выделяемыми политическими структурами, но и в качестве советников участвовали в соответствующих проектах по осмыслению исторического наследия или пытались сами выступить в роли политиков. Не менее впечатляет то, какой резонанс результаты эмпирических исследований вызывают в медийной сфере, когда они отвечают таким действующим в ней внутренним критериям, как сенсация, конкретика фактов и актуальность. Как бы ни радовал этот общественный резонанс, определенную обеспокоенность тем не менее вызывает следующее обстоятельство: там, где громкие заголовки в ежедневной прессе приобретают большую ценность, чем статьи в специальных журналах, возникает угроза пренебрежения строго научными подходами при анализе исторического материала[6].

Такая, возможно, единственная в своем роде взаимосвязь науки и политики в вопросах исторической памяти придает дискуссиям по проблемам истории ГДР особую остроту. В значительно большей степени, чем в других частных областях исторической науки, речь идет о делегитимации и легитимации прошлого, о сведении счетов и самоутверждении. Этой взаимосвязи история ГДР вплоть до наших дней обязана в значительной степени обращенному к ней вниманию. Осмысление прошлого, историко-политическое просвещение и современная история – как и все те, кто ими занимаются, – живут за счет этого вида public history («публичной истории». – Перев.).

Несмотря на большой интерес к этой теме и на значительные усилия, затраченные на ее изучение, итоги двадцатилетней работы выглядят неоднозначно. Такое впечатление складывается не только вследствие жалоб со стороны части самих исследователей, которые в средствах массовой информации с удивительной регулярностью сначала возмущаются неосведомленностью, особенно молодежи, привлекая к себе через СМИ внимание общественности, чтобы в качестве следующего шага потребовать больше внимания и большей финансовой поддержки, заявляя о необходимости представить ситуацию в ГДР при соответствующем учете мнения критиков[7]. Также нельзя назвать причиной такой оценки всплеск ностальгических настроений в связи с появлением на рынке некоторых типично восточногерманских изделий, как, например, светофоры с изображением человечков. Будучи продуктом средств массовой информации и промышленности потребительских товаров, такая ностальгия не может длиться долго. То, что от нее останется, никак не скажется на политической культуре воссоединенной Германии[8].

Пытаясь составить представление о том, как немцы – теперь уже на протяжении двадцати лет – занимаются критическим осмыслением ушедшей в прошлое диктатуры СЕПГ, будет весьма полезно обратиться к наблюдениям и аналитическим материалам, которые имеются на этот счет за пределами Германии. Среди зарубежных публицистов и ученых, представляющих различные точки зрения, процесс воссоединения и то, как объединенная Германия обращается со своим ГДРовским прошлым, вызывают на удивление большой интерес. При всех различиях в оценках многие из участвующих в этом разговоре в двух из них сходятся.

С одной стороны, существует далеко идущее согласие в отношении того, насколько всесторонни и основательны были усилия, связанные с «осмыслением» диктатуры СЕПГ и ее истории. Так, один из наиболее энергичных американских исследователей истории Германии Макадамс подчеркивает, что, вероятно, трудно будет отыскать другое государство, которое действовало бы столь же «быстро, двигаясь по самым разным направлениям, чтобы разобраться с собственным прошлым»[9].

Наряду с многочисленными словами восхищения мирным характером коренного поворота в ГДР и процесса воссоединения у немалого числа этих авторов одновременно чувствуется определенное недовольство тем, что они наблюдают.